Философское - [58]
Во-первых, хотя Фрейд, с одной стороны, социологизировал потребность катарсиса как потребность компенсации, как потребность восполнения «недостающего» в реальном существовании социального индивида или общества в целом, с другой стороны, он резко ограничил ее рамки и фактически «биологизировал» ее как потребность эротической компенсации. Сводя принцип удовольствия к принципу биологического, сексуального наслаждения, разрыв между ним и принципом реальности Фрейд усматривал лишь в эротической неполноценности реального человеческого существования.
Во-вторых же, исходя из схематизированно-метафизического понимания жизни как вечного противоборства двух этих принципов, он определял искусство только как орудие компенсации, только как иллюзорное, обманчивое средство восполнения социального бытия. Эту идею следует рассматривать в русле той традиции буржуазной эстетики, которая сводится к ограничению познавательно-преобразовательной способности искусства, гипертрофированному преувеличению его мифологизирующей силы и находит свое четкое обозначение в следующей ницшеанской формуле: «Искусство исходит из двух источников: 1. невинным способом подвергать себя обману; 2. невинным способом быть подчиненным силе» [14, 342].
В марксистской литературе социологизация потребности катарсиса должна принять характер коренного — с диалектически-материалистических позиций — переосмысления предложенного Фрейдом аспекта изучения человеческой психики. В частности, А. Выготский отметил: фрейдовский «пансексуализм совершенно необоснован, в особенности тогда, когда он применяется к искусству» [6, 107]. Потребность катарсиса, фактически считает он, следует по примеру Фрейда социологически обобщить как потребность компенсации, но при этом следует «ввести в круг своего исследования всю человеческую жизнь, а не только ее первичные и схематические конфликты» [6, 113].
Фрейд трактовал психологическую потребность катарсиса как общую психическую потребность компенсации. Он расширил значение феномена катарсиса за счет его социологического осмысления. Но, изучая фактически соотнесенность реальности и сознания, Фрейд вместо категории «сознания» настойчиво употребляет словосочетание «„принцип“ удовольствия». Сам по себе этот факт явился отражением допущенной им определяющей методологической ошибки: смешение между собой «биологических и социальных процессов личности в обществе», подтасовки одних другими. В результате этой исходной ошибки Фрейд заключал, что все — в том числе сугубо социальные — конфликты можно схематизировать как первично-биологические и, стало быть, можно разрешать их на иллюзорном уровне; т. е. любые недостатки реального бытия «снимаются»-де с помощью недействительных по содержанию, но действительных по воздействию средств компенсации биологической неустроенности жизни.
Между тем, если различать биологическое и социальное, то следует прийти не к тому выводу, что второе есть лишь опосредованная проекция первого и, стало быть, полностью коррелируется им, но к такой составной мысли.
Социальное не есть биологическое. Рассматривая их в единстве (см. начальную фразу статьи), необходимо, однако, иметь в виду лишь аналогичность структуры процесса социального бытия структуре процесса биологического существования. Подобно тому, как последнее сводится к уравновешиванию организма со средой, социальная жизнь является таким же уравновешиванием общественного человека с окружающим миром во всей полноте его природно-общественных процессов. Поскольку же и социальное и биологическое уравновешнвание направляются сознанием,[188] то можно заключить, что деятельность сознания направлена на его уравновешивание с бытием.
Причем — и это весьма существенно-уравновешивание подразумевает не только «возгонку» сознания, не только его сублимацию, не только его корреляцию с «принципом удовольствия», принципом прилаженности к реальному, но и обратное: изменение, преобразование самого бытия, самой реальности. «В общественном состоянии, — писал К. Маркс, — …деятельность и страдание (бытие и его осознание, его „обработка переживанием“ — Н. Д.) утрачивают свое противопоставление друг другу, а тем самым и свое бытие в качестве этих противоположностей» [2, 594]. Уравновешивание бытия и сознания принимает форму взаимного приспособления, и потому психологическую потребность катарсиса следует понимать как общую психическую потребность человека в выравниванию своего сознания с окружающим миром.
Эти последние соображения указывают, кстати, и на предпочтительность термина «выравнивание» утвердившемуся в научном обиходе понятию «компенсация», которое в послефрейдовской философско-психологической литературе (в том числе и нашей-см., напр.: [13, 68; 16, 26–28]), воспринимается чаще всего как односторонне направленное действие «восполнения»: восполнение «неудовлетворительной» (с точки зрения индивидуального или общественного сознания) реальности только за счет активности сознания…
