Философский Камень - [42]

— Сами-знаете-у-кого в палочке перо феникса?! — многие были в шоке и не удивительно, фениксы считались… носителями светлой магии, и узнать, что его перо служило проводником магии самого страшного Тёмного мага современности, было неожиданно. А уж узнать, что у палочки этого злодея есть сестра, принадлежащая их однокурснику…

— Да. Перо Фоукса. И это в своё время сыграет свою роль, — подтвердил Дамблдор.

Гарри поёжился. Он не был уверен, что ему нравится мистер Олливандер. Он заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклонами проводил их с Хагридом до двери.

* * *

Была уже вторая половина дня, и солнце опускалось всё ниже, когда они с Хагридом прошли обратно сквозь Косой переулок, потом сквозь стену и вошли в «Дырявый котёл», в котором уже не было ни единого посетителя. Выйдя оттуда, они оказались в другом мире, но Гарри шёл молча и словно не замечал этого. Он даже не обратил внимания на то, как смотрели на них люди, когда они с Хагридом ехали в метро, нагруженные разнообразными свёртками причудливой формы и вдобавок ко всему со спящей совой. Они поднялись по эскалатору и оказались на Пэддингтонском вокзале. А Гарри, мысленно всё ещё пребывающий в Косом переулке, осознал, где они находятся, лишь когда Хагрид потрепал его по плечу.

— Надо б немного перекусить… как раз до твоего поезда успеем, — произнёс Хагрид.

Он купил себе и Гарри по гамбургеру, и они уселись на пластиковые стулья. Гарри, очнувшись от своих мыслей, озирался по сторонам. Мир, к которому он привык, в котором прожил одиннадцать лет, теперь казался ему каким-то странным.

— Так всегда бывает после первого визита в магический, — улыбнулась мадам Боунс.

— С тобой всё нормально, Гарри? — спросил Хагрид. — Что-то ты очень тихий.

Гарри не был уверен, что сможет объяснить своё состояние, и жевал гамбургер, пытаясь подобрать нужные слова. Да, сегодня у него был лучший день рождения за всю его жизнь, но всё же, всё же, всё же…

— Все думают, что я особенный, — наконец произнёс он. — Все эти люди в «Дырявом котле», и профессор Квиррелл, и мистер Олливандер… Но я же ничего не знаю о магии. Как они могут ожидать от меня чего-то великого? Да, я знаменит… но я даже не могу вспомнить, как произошло то, из-за чего я стал знаменитостью. Я ведь совсем не знаю, что случилось, когда Волан… извини, я хотел сказать Ты-Знаешь-Кто… В общем, я не знаю, что случилось в ту ночь, когда умерли мои родители…

Хагрид перегнулся через стол. Трудно было поверить в то, что этот ужасающего вида великан с заросшим бородой лицом и кустистыми бровями может так тепло улыбаться.

— Да ты не волнуйся, Гарри, — посоветовал он. — Ты всему быстро научишься. В Хогвартсе все начинают с самого начала, так что ты будешь в полном порядке. Просто будь собой — и все дела. Я понимаю, тебя выделили из всех остальных, ты знаменитость. Таким, как ты, всегда непросто. Но поверь мне, тебе будет очень здорово в Хогвартсе… как мне было здорово, да и до сих пор здорово, если по правде.

Когда подошёл поезд, на котором Гарри должен был возвращаться к Дурслям, Хагрид втащил в купе все его вещи и на прощанье протянул конверт.

— Это твой билет на поезд до Хогвартса, — пояснил он. — Первое сентября, вокзал «Кингс Кросс» — там всё написано, в билете этом. Если с Дурслями… э-э… какие проблемы, ты мне… ну… письмо пошли с совой, она знает, где меня найти… Ну, скоро свидимся, Гарри.

Поезд тронулся. Гарри пытался получше рассмотреть Хагрида, пока тот не исчез из виду, — он встал с сиденья и прижался носом к окну. Но стоило ему моргнуть, и Хагрид растворился в воздухе.

— Хагрид, а ты хотя бы удосужился объяснить, как попасть на нужную платформу? — спросил Флитвик, в упор глядя на гиганта. Тот крякнул.

Путешествие с платформы девять и три четверти

Путешествие с платформы номер девять и три четверти,

 — прочитала Молли Уизли, заняв место за кафедрой и глядя на Гарри. Тот же думал о том, что может всплыть во время этого Суда, кто и каким образом будет наказан в итоге. Пожалуй, прикинул он, мелкие школьные шалости могут стоить ему штрафа… Но Гермиона, которая… Да и их стычка со Снейпом, которую, как он подозревал, озвучат в конце третьей книги… Хотя… Ему могут засчитать то, что он и сам немало натерпелся. Могут — но совсем не обязательно. Хагрида жалко, хотя, с другой стороны, оглядываясь назад и рассматривая ситуацию со стороны, он не мог понять, почему так сразу поверил Хагриду, который и в самом деле не очень красиво поступил с Дурслями. Да, он волшебник… С ним происходили эти странности, которые иначе просто никак не объяснишь… Но почему он так сразу доверился этому гиганту, который выглядел столь устрашающе, да ещё и напал на его кузена, который всё время вжимался в стенку? Как он мог знать, что этот тип не причинит никакого вреда ему самому? Если только Хагрид не заколдовал его — или кто-то не обработал какими-то зельями куртку гиганта, пахло от неё как-то странно… И после этого он позволил совершенно незнакомому человеку угрожающей внешности себя куда-то увезти! Глупо! Да, потом они познакомились поближе и он понял, что Хагрид никогда и никому не причинит вреда — сознательно, а из себя его может вывести только оскорбление профессора Дамблдора, которому гигант всем обязан и… Но вот только почему за выходку ДЯДИ ВЕРНОНА пришлось страдать ДАДЛИ, который за всё это время не произнёс ни одного слова? Обязанности свои по введению Гарри в мир магии выполнял не самым лучшим образом, хорошо, что Драко был в магазине одежды один, а если бы там был Люциус Малфой? Чисто теоретически за то время, что Гарри там пробыл — один, без присмотра, если последний не осуществляли три девушки-портнихи — его можно было бы убить раз десять! И про платформу он тогда ни словечком не обмолвился… А теперь ещё выясняется, что Дурсли невесть каким образом выбирались с острова, куда его завезли! Да, безусловно, они противные, но… Эх, Хагрид, вымахал как невесть кто, а так и остался дитём неразумным!