Философия уголовного права - [111]

Первое выразилось наглядно в системе выкупов. Позднее оно вылилось в положение Монтескье и Беккариа, принятое и Екатериной II, по которому наказание должно определяться свойством (а не только важностью) самого преступления, лишая преступника того самого блага, которое он хотел отнять или отнял у потерпевшего. Важнейшим представителем первого направления явился Велькер. Второе направление проводится наиболее обстоятельно Гейнце.

Велькер. Наказание предполагает вину как свою причину. Но не всякая вина подлежит наказанию, так как последнее, применяясь обществом, живущим земными интересами, должно преследовать какую-либо разумную цель. Эта цель, вытекающая из требований нашей интеллектуальной природы – заглажение вреда, нанесенного виной. Вина может иметь в результате вред двоякого рода: материальный или интеллектуальный. Первый выражается в нарушении каких-либо материальных ценностей, вознаграждение его производится гражданским правосудием. Второй существенно различен от первого по предмету: он состоит в преобладании чувственности над разумностью и свидетельствует о недостатке у преступника воли, согласной с требованиями права, о преобладании в нем чувственных побуждений и отсутствии гармонии их с разумными. Всякое же преступление вызывает у других граждан: 1) отсутствие надлежащего доверия и уважения к преступнику; 2) оскорбление их правовой воли и соблазн умаления достоинства установленного правового порядка, так как безнаказанно нарушаемая норма теряет всякое уважение; 3) для потерпевшего преступление есть умаление его достоинства как гражданина, оскорбление его гражданской чести; этим у оскорбленного также теряется уважение к закону и создается соблазн идти преступным путем. Вот в чем состоит вред преступления; так как он не может быть заглажен гражданским правосудием, восстанавливающим лишь материальные нарушения, то здесь необходимы меры другого рода, именно преступник должен отбыть личное наказание для вознаграждения за причиненный им вред.

Однако наказание и вознаграждение, имея общие черты, представляют и много различий, так что смешивать их нельзя. Соответствие между карой и виной определено неправильно. Выходя из понятия вреда от соблазна, Велькер лишает себя возможности определить наперед наказания за разные нарушения, делая необходимым разрешение этого вопроса лишь по соображении обстоятельств каждого отдельного случая; притом для определения тяжести его следовало бы справляться не с виной, а с направлением побуждений преступника и других лиц, у которых его преступление могло вызвать соблазн к новым нарушениям. Поэтому если бы данное преступление долго оставалось без преследования, то его следовало бы наказать строже, чем такое же преступление, немедленно вызвавшее уголовную реакцию, так как в первом случае соблазн от преступления был гораздо больше.

Гейнце обращает прежде всего внимание на то, что наказание применяется не только государством, но и другими общественными кружками; основа наказания – нарушение их Lebensegestze, их условий существования, выраженных в кодексе их правил. Наказание не может быть означаемо как «зло» или как «страдание», потому что это есть мера достижения добра, нередко составляющая благо для самого преступника. Напротив, наказание просто есть удовлетворение (Leistung), доставляемое преступником во исполнение обязанности, вытекающей из его вины. Отношение между наказывающим и наказываемым то же, как между кредитором и должником: один получает удовлетворение за сделанное нарушение, другой доставляет удовлетворение. Существование кар, шедших дальше доставления удовлетворения и состоявших в выбрасывании преступника за борт общества, объясняется тем, что должником могло быть только лицо, пользовавшееся правоспособностью; в случаях изгнания из общества правоспособность терялась, так что оба рода кары, изгнание и удовлетворение, суть лишь различные выражения одной и той же основной идеи. Совершая преступление, лицо делается должником потерпевшего и общества; этим умаляется его общественная полноправность; восстановить ее он может только уплатой долга, т. е. отбытием наказания. Наказание есть другая, юридическая сторона преступления, а не вознаграждение за преступление, так как преступление, говоря юридически, не имеет никакой цены, не есть стоимость. В наказании выражается лишь стоимость нарушения, сделанного преступлением, по взглядам данного общественно-юридического кружка, а не мера нравственной стоимости преступления. Оно вручается государству, так как последнее есть высший представитель задач цивилизаций, преследующий нарушение условий ее преступлением. Гейнце обращает внимание на то, что наказание начинается гораздо раньше исполнения приговора: голос личной совести, голос общественного мнения, постановление приговора уже выполняют значительную часть его, так что исполнение приговора является лишь финальным актом преступления. Вопрос об объеме применения наказания и соответствии между карой и виной не может быть разрешен в принципе; это – дело данного исторического периода, данного народа. Но в самом понятии наказания заключается, что оно является или мерой воспитательной, или мерой чисто юридической (удовлетворение); этими задачами должны ограничиваться и пределы его применения.