Философия свободы - [83]

$$$«Налог на крепкие напитки с целью затруднить их приобретение есть такая мера, которая отличается от совершенного запрещения употребления крепких напитков только степенью, а не принципом, если мы оправдаем совершенное запрещение. Всякое повышение цены на какой-либо предмет торговли есть запрещение употреблять этот предмет тем, которые не имеют средств платить за него увеличенную цену, а для тех, которые имеют средства заплатить, оно есть кара за удовлетворение потребности употреблять этот предмет; следовательно, подобная мера совершенно противоречит тому принципу, что избирать для себя тот или другой род удовольствия, расходовать свои денежные средства тем или другим способом, исполнив все свои легальные и нравственные обязанности к государству и к другим индивидуумам, что все это составляет сферу индивидуальной свободы и должно быть предоставлено личному усмотрению каждого индивидуума»[387].

Милль не утверждает, что нельзя облагать налогом стимулирующие вещества; напротив, он предлагает облагать их более высоким налогом, чем товары первой необходимости, поскольку это принесет государству прибыль. При этом он считает незаконным использование налогообложения для воздействия на поведение людей, даже в целях улучшения их жизни, то есть он не оправдывает патерналистские вмешательства. Талер и Санстейн придерживаются другого мнения по этому вопросу. Так, они пишут, что курильщикам пойдут на пользу высокие налоги на табачную продукцию, поскольку они будут подталкивать к отказу от курения[388].

Талер и Санстейн, к сожалению, не проводят четкого различия между слабым и сильным патернализмом, склоняясь то к одному, то к другому. Между тем это весьма важное различие, поскольку слабый патернализм, не касающийся предпочтений индивида, вполне совместим с основными либеральными идеями[389]. Что же заставляет меня утверждать, что форма патернализма, предложенная Талером и Санстейном, не является нейтральной в отношении предпочтений? Они пишут, что их целью является воздействие на выбор индивидов таким образом, чтобы обеспечить наилучший результат, доступный для объективной оценки, что в результате должно привести к увеличению благосостояния, даже если это не соответствует фактическим предпочтениям индивида[390]. Они утверждают, что либертарианский патернализм не пытается выяснить ожидаемые предпочтения индивидов, но «будет подталкивать людей в направлении, способствующем увеличению их благосостояния»[391]. В их работах временами встречаются оговорки, что архитектура выбора приводит к наилучшему соблюдению фактических предпочтений индивида, например, в том случае, когда они пишут, что архитекторы выбора должны влиять на выбор индивида таким образом, который сам индивид считает приводящим к наилучшему результату[392]. Они пишут также, что архитекторы выбора должны «пытаться влиять на поведение людей таким образом, чтобы они проживали более продолжительную, здоровую и счастливую жизь»[393]. В более точной формулировке архитектор выбора является консеквенциалистом, который увеличивает благосостояние. Здесь становится очевидным недопонимание отношения между объективностью знаний и нейтральностью в отношении предпочтений. Архитектор выбора должен строить свою деятельность на консультациях экспертов, обладающих предположительно объективными научными знаниями. Таким образом, деятельность, которая фактически стремится формировать предпочтения – поскольку предпочтения здесь оказываются внешними по одношению к индивиду, – заявлена как нейтральная в отношении предпочтений. Именно в силу того, что Талер и Санстейн пытаются отталкиваться от объективной шкалы, их вариант патернализма не нейтрален относительно предпочтений, ведь по-настоящему нейтральный патернализм строится исключительно на субъективных предпочтениях индивида. Проблема в том, что отдельно взятый человек далеко не всегда считает, что увеличение его благосостояния важнее всего остального. Человек всегда может оказаться ярым сторонником концепции равенства результатов, так что для него будет важнее, чтобы все достигли одинакового уровня благосостояния, а не чтобы его собственное благосостояние было максимальным. Другой человек может считать, что самой важной целью является максимальная личная свобода. Третий может думать, что важнее всего соблюдение определенных этических норм. Смысл в том, что предположение о необходимости любой ценой увеличивать личное благосостояние индивида является довольно спорным[394]. Санстейн и Талер демонстрируют свою зависимость от концепции homo oeconomicus, вследствие чего они безоговорочно принимают аксиому, согласно которой все люди стремятся прежде всего к собственной выгоде. Однако в действительности человеческая мотивация является гораздо более сложным феноменом.

Проблема «стандартных решений» Талера и Санстейна заключается в том, что они предполагают существование единой нормы благосостояния, а все люди разные. При этом они совершенно не приводят конкретного описания этой нормы благосостояния. Понятие «благосостояние» вообще является довольно сложным, и разные люди могут вкладывать в него различное содержание. Здесь возникает искушение обратиться к исследованиям различных представлений о счастье. Вероятно, счастье, или, конкретнее, личное благополучие и является тем стандартом, на который стоит ориентироваться. Можно даже привести отдельные выводы из многочисленных исследований о счастье. Один из стандартных выводов гласит, что больше денег, как правило, означает больше счастья, но в обеспеченных странах, таких, как Норвегия, эта тенденция ослабляется