Философия преступления и наказания - [15]

§ 2. Причины и истоки преступного поведения

I. Исторический экскурс. Учение о причинах преступления имеет богатую историю развития, насыщенную различного рода устоявшимися теориями, оригинальными взглядами и интересными соображениями философов, юристов, психологов, социологов, представителей религии, медиков и даже писателей. Некоторые из них, при внимательном изучении, представляются слишком примитивными, а порой даже смешными и непонятными. Тем не менее и они представляют огромный интерес в изучении вопроса о причинах преступления. В результате, на сегодняшний день существуют следующие общепризнанные подходы к определению причин, порождающих преступления: нормативно-юридический, философский, этический, религиозный, антропологический (результат биологических, естественных свойств человека), социологический и т. д. Возможно также историю этого вопроса разделить на следующие последовательные периоды.

В доисторический период эта проблема была предметом внимания философов, которые в отдельных кратких замечаниях касались понятия и причин преступления, так сказать, между прочим, при рассмотрении общих научных вопросов философии. Социальное значение преступления и его причин осознавалось древними философами еще со времен Солона, Пифагора, Протагора, то есть до появления величайших древнегреческих мыслителей Платона и Аристотеля. В трактате «Горгий» Платон рассматривает причины преступления не как болезнь души преступника, а как болезнь государства, врачевание которой лежит на обязанности государственной власти. Иными словами, философ усматривает причины преступлений именно в социальных корнях общества, а не в самой личности.

В отличие от Платона, взгляды Аристотеля носят более цельный характер, ибо о причинах преступления он почти всегда говорит не с абстрактно-философской, как это делает Платон, а с уголовно-политической точки зрения. Аристотель также рассматривает причины преступления как социальное зло, с которым нужно бороться и, по возможности, предупреждать его. Стоики, философия которых имела космополитический характер, наоборот, считали, что преступление есть порочность человеческой натуры. Однако древние философы так и не смогли создать какую-либо устоявшуюся теорию относительно преступления и его причин, хотя их взгляды по этой проблеме сыграли неоценимую роль в развитии науки уголовного права.

Второй период начинается с появления классической школы уголовного права и связан с двумя великими явлениями – Гуманизмом и Реформацией. М.П. Чубинский совершенно справедливо отмечает, что, не будь Гуманизма и Реформации, не могла бы возникнуть и та естественно-правовая доктрина, которая привела к расцвету новых уголовно-правовых учений[59].

Политики, философы и юристы стали задумываться о новых подходах к проблеме причин преступления. Среди них были: Гуго Гроций, Гоббс, Спиноза, Локк, Фихте, Гомель, Фейербах и др. Без сомнения, они внесли огромный вклад в борьбу с устаревшими и отжившими свой век взглядами на понятие преступления и его причины и, соответственно, методами борьбы с этими явлениями. Но, к сожалению, никто из них не смог сделать того, что сделал Ч. Беккариа.

Э. Ферри писал: «Ни римляне, так прекрасно разработавшие гражданское право, ни средневековые юристы не сумели поднять уголовное право на высоту философской системы. Впервые Беккариа, руководствовавшийся, правда, скорее чувством, чем строго научным стремлением, дал толчок учению о преступлениях и наказаниях»[60].

Действительно, именно с именем Ч. Беккариа связано образование классической школы уголовного права, на принципах которой в дальнейшем строилась система уголовного права во всем цивилизованном мире. Научным методом этой школы было априорное изучение преступления как абстрактной юридической сущности. Одному из блестящих представителей этой школы Ф. Каррара принадлежат слова: «Преступление есть юридическое явление, нарушение, а не действие»[61].

Лучшие представители классической школы в России определяли преступление как явление, обнимающее собой сферу «юридических отношений»[62] и как таковое являющееся объектом чистого юридического исследования, как выражался С.Н. Таганцев, «изучения юридической конструкции преступных деяний»[63].

Таким образом, классическая школа исходила из того, что преступное деяние как фактическое отношение вне пределов юридического понятия не должно становиться предметом изучения криминолога, ибо для уголовного права, по словам В.Д. Набокова, «преступление и наказание суть понятия»[64].

Такая конструкция понятия преступления с неизбежностью приводила к игнорированию личности преступника как субъекта преступного деяния. Это дало возможность обрушиться на классиков с вопросом: возможно ли изучить преступление без личности его совершившего? Э. Ферри по этому поводу писал: «Для криминалиста-классика личность преступника имеет совершенно второстепенное значение, как в прежнее время больной для врача. Преступник представляется ему существом, к которому применяются теоретические формулы, являющиеся продуктом теоретических измышлений, – одушевленным манекеном, на спину которого судья наклеивает номер статьи уголовного кодекса и который сам становится номером при исполнении судебного приговора»