Философия, порно и котики - [11]

— эта организация поддерживает актеров и следит за соблюдением их прав. У них есть видеоролик Porn 101, где мои коллеги объясняют, что, скорее всего, фильмы с вашим участием рано или поздно увидят все ваши знакомые — или хотя бы прослышат об их существовании. «Не стоит рассчитывать, что ваше реальное имя останется тайной, а если вас узнают в лицо, то псевдоним уж точно никак не поможет».

Псевдоним нужен мне не для того, чтобы что-то скрыть или сохранить приватность. Это скорее символический знак, способ продемонстрировать, что моя работа или какие-то другие детали моей биографии — лишь часть моей личности.

Есть отдельный тип незнакомцев, которые на публичных мероприятиях подходят впритык и обращаются ко мне «Джессика». Они шипят это с таким заговорщицким видом, будто это сверхсекретная информация. На самом деле это говорит лишь о том, что у них было 30 секунд погуглить, но при этом нет ни малейшего представления о приличиях. Может, это и странно звучит от женщины, которая сама грубо нарушает границы пристойности. Эти же люди, говоря о моих гениталиях, употребляют выражения вроде «туда» или «там», будто части моего тела пасутся на свободном выгуле, в отрыве от человека, у которого есть своя жизнь, независимость и свобода воли.

Да, это звучит парадоксально, но я охотно работаю в сфере, которая низводит меня до набора сексуальных характеристик, и при этом жду, что все остальное время окружающие будут видеть во мне многогранную личность. Я поддерживаю иллюзию доступности, и, надо сказать, некоторые сопутствующие товары — например, видеоролики с моим участием или силиконовые копии моих половых органов (вы не поверите, они достаточно популярны и приносят солидную часть моего дохода) — и правда существуют сами по себе, без каком-либо привязки к человеку со своей жизнью, независимостью и свободой воли.

В ситуацию, когда что-то вырывают из контекста, может попасть каждый. Один опрометчивый твит или дурацкая фотография в фейсбуке — и вот вы уже стали мемом. Десять лет назад я делала выводы о человеке лишь после нескольких разговоров, но теперь мне достаточно пары-тройки постов в социальных сетях. У каждого теперь есть личный бренд, не важно, какой образ вы продаете — профессионального секс-символа или высокоморального члена Ассоциации родителей и учителей[19].

Возможно, лавировать между личным и публичным (а границы между ними все больше размываются) было бы проще, если бы у всех было по несколько имен на разные случаи жизни. Но лучше помнить, что не стоит судить о людях по первому мимолетному впечатлению.

Гоооооленькая. 20 октября 2015

Закон Мерфи[20] о Неподобающем Поведении гласит: «Если у вас есть привычка оголяться на людях, то рано или поздно все ваши родственники — включая тех, с кем у вас меньше общего в ДНК, чем у шимпанзе с каракатицей, — наткнутся на свидетельства ваших проделок».

Моя бабушка — очень умная женщина, и я целых три года умудрялась уходить от вопросов, чем я зарабатываю на жизнь. Нет, я честно собиралась ей все рассказать, пока она не увидела что-нибудь обо мне по телевизору или в газете, но только когда буду готова. Почему-то каждый раз оказывалось что я буду готова когда угодно, только не сейчас.

Так что ее звонок застал меня врасплох. «Твоя мама сказала, что ты работаешь кем-то вроде модели. Уж не знаю, что это значит, — если бы ты работала обычной моделью, она бы прямо так и сказала, да и по росту ты не подходишь… Без обид, милая. Чем ты на самом деле занимаешься?»

Я очень сильно пожалела, что не успела обсудить с мамой, что делать, и что у меня нет железобетонного повода повесить трубку. Мобильная связь, обычно довольно паршивая, тут, как назло, работала идеально.

Мне стало не по себе. А что, если мне не удастся ее успокоить, у нее случится сердечный приступ и я стану бабуле-убийцей? Или она перестанет со мной общаться?

И главное — как объяснить, что в наши дни значит быть порноактрисой, женщине, которая не умеет пользоваться мобильником и до сих пор хранит типографские принадлежности, оставшиеся со времен ее работы в рекламе?

— Ну, э-э-э, помнишь Бетти Пейдж и пинап? Вот это что-то вроде пинапа, но откровеннее. Типа без одежды.

— О-о-о-о, так ты снимаешься гооооленькой?

Или у меня были слуховые галлюцинации, или она произнесла это одобрительным тоном.

— Да, мэм. Только, понимаешь, за последние полвека поп-культура немножко изменилась, так что я прямо занимаюсь сексом с людьми, и все это снимают на видео.

— В кинооо! Тебе нравится?

— Это весело! И интересно. Я делаю только то, что хочу, и с теми, с кем хочу. Ничего ужасного.

— А, ну тогда хорошо. Я рада, что ты занимаешься тем, что тебе по душе.

Раз уж разговор складывался так удачно, я решила расставить все точки над i:

— Только, наверное, мне надо тебе еще кое о чем рассказать.

— Оу.

Моя бабуля не только умна, но и невероятно экспрессивна. Знаете, по правилу Меграбяна все наше общение на 93% невербально. Так вот, в случае моей бабушки это 99% — бо́льшую часть она передает интонацией. То, как она умеет растягивать гласные, — это отдельное шоу.

Конкретно это «Оу» зародилось где-то в дальних краях любопытства, перевалило через горный хребет «ну-что-еще» и затихло на равнине «ладно-говори».