Философия настоящего - [76]

Организацию рефлексивно опосредованной деятельности (поведения, conduct) Мид противопоставил уотсоновской модели простого реагирования на стимулы, описывающей поведение дочеловеческих живых форм. В первом приближении, это противопоставление можно охарактеризовать как замену схемы «стимул — реакция» («S — R») схемой «стимул — интерпретация — реакция» («S — I — R»)[59]. Эволюционное появление разума и Я несут с собой это преобразование в организации поведения, ярче всего выраженное в отсрочке реакции, ее предварительном продумывании, выборе, принятии продуманного решения. Эта схема описания человеческого поведения, получившая развитие в книге «Разум, Я и общество», стала основополагающей для символического интеракционизма. Сам Мид называл эту перспективу «социальным бихевиоризмом», в противовес «бихевиоризму» Уотсона[60].

Наиболее проработанную модель рефлексивной организации поведения у Мида мы находим, однако, в другой книге — «Философии акта». Это схема «акта»[61]. В акте Мид аналитически выделил четыре фазы: импульс, перцепцию, манипуляцию, консуммацию[62]. В литературе их часто называют «стадиями»[63], но правильнее говорить именно о «фазах», и это принципиально: в процессе деятельности они не выстраиваются хронологически как последовательность; все эти фазы присутствуют в деятельности одновременно и связаны циркулярно, как замкнутая цепь. Такая трактовка их связи соответствует трактовке связей между разными аспектами поведения в классической работе Дьюи о рефлекторной дуге[64] и является в некотором смысле ее развитием[65]. «Акт» у Мида выступает аналитической единицей для прояснения логики протекания человеческого действия в живом настоящем. Образцовым случаем здесь служит акт решения научной проблемы, однако схема акта применима и к деятельностям, связанным с невысокими уровнями осознанности. Здесь мы отдельно остановимся на двух фазах: перцепции и манипуляции (которые и сам Мид выделяет как наиболее важные).

«Перцепция» в схеме акта понимается Мидом в широком смысле, охватывая весь диапазон от простого чувственного восприятия до сложных умственных построений для упорядочения/переупорядочения воспринимаемой ситуации. К этой фазе акта относятся такие компоненты осмысленного поведения, как сознание и самосознание, интерпретация, формирование объектов и придание им значений, продумывание будущего поведения и его репетиция в воображении, взвешивание альтернатив, выбор, принятие решений и т. п.; здесь, в этой фазе, в акт входит рефлексивный процесс; здесь действенно функционируют символы и системы символов. Все это относится прежде всего к наиболее продуманным и сознательно контролируемым человеческим действиям, образцовый случай которых Мид видит в решении научной проблемы ученым. Между тем в его представлении нет непреодолимой пропасти между рациональностью ученого и рациональностью обывателя: деятельность в обоих случаях направлена на решение проблем; любые средства, используемые для этого, имеют инструментальный характер. Более того, он считает, что человеческое мышление — включая самые развитые его формы, находимые в науке, — есть эволюционное развитие приспособительных механизмов, находимых в низших формах жизни[66]. Таким образом, в силу столь широкого понимания «перцепции», мидовская схема акта позволяет собрать в один ряд не только человеческие деятельности разных степеней когнитивной сложности и осознанности, но и функционально аналогичные им организации поведения у животных. Это отличает схему акта Мида от большинства социологических теорий действия.

Включение в схему акта «манипуляции» — физического вмешательства во внешний мир, прямого контакта с объектами, в том числе физическими вещами, — также отличает ее от большинства теорий действия. Оно, во-первых, локализует действие в пространстве («области манипулирования»), во-вторых, выносит действие за пределы чисто смысловых связей и заземляет его в физическом мире, в-третьих, включает в действие объекты этого мира. В отличие от теорий, трактующих действие абстрактно и «подвешивающих» его вне пространства и времени, мидовская схема инкорпорирует действие в физический мир, как тот присутствует в опыте[67]. Будучи пространственно локализованным, акт локализуется и во времени — в настоящем — как развертывающийся акт.

В процессе «манипуляции» подвергаются проверке гипотетические интерпретации, вырабатываемые в фазе «перцепции». В связи с этим у Мида появляется тема контактного и дистанционного опытов, многократно разбираемая им с разных сторон в разных текстах, и подчеркивается особая роль первого в проверке любых гипотез о мире (у Мида любое восприятие мира, любое представление о мире наделяются гипотетическим характером[68]). В контактном опыте Мид находит прототипический образец проверки подобных гипотез — сопротивление манипуляторным усилиям, оказываемое физическими вещами. Именно это сопротивление устанавливает первичные границы для произвола в «перцепциях». Однако с эволюционным усложнением деятельности и ее социальной организации к этому типу сопротивлений добавляются еще сопротивления ментального и социального характеров