Философия культа - [204]
Игумен Андроник
Текст основной части подготовлен к печати игуменом Андроником, текст приложений—игуменом Андроником и Α. Η. Харьковским. Примечания игумена Андроника (3, 5, 7—9, 13—17, 19—21, 23—25, 27— 30; приложение 2 (1, 2, 5); приложение 3 (1 —12)); С. М. Половинкина (1, 2, 4, 6, 10—12, 14, 18, 22, 25, 26, 31—34); иеромонаха Дионисия (Шленова) (приложение 1 (1); приложение 2 (3, 4)).
Μ. Ростовцев. Сириек—историк Херсонеса Таврического. Ж<урнал> Министерства) Н<ародного> П<росвещения), 1915, н<овая) с<ерия>, ч. LVI, апрель, стр. 151 —170.
О божественных έπιφάνεια.
Сириек, сын Гераклида, по поручению города написал историю эпифаний богини Παρθένος, с тем чтобы прославить ее, по случаю особенно чудесной эпифании. Восстановленный) текст надписи: Σύρισκος Ήρακλείδα τά[ς έπιφαν]είας τάς Πα[ρ]θένου φιλ[οπόνως συγ]γράψας ά[νέ]γνω... и т. д.
Подобный же случай: Тимахид Родосский на Линде δια τάν τάς θεου έπιφάνειαν... τάς επιφανείας [τάς 0ε<ο)ϋ...]
έπιφάνειν Диоскуров (стр. 162).
Эпифании Исиды, Асклепия (ср. <С. А.) Жебелев. Религиозное врачевание <в Древней Греции). СПб., 1893.
Стр. 163. φαίνεσ&αι и επιφαίνεσΟαι—технические термины для явления богов-целителеи, ср.: 1еродот, Vll, 16,3: Аполлона, Афины, Зевса Τρόπαιος, Зевса Сабазия.
На основе материалов статьи «Ноумены и феномены» Флоренский предполагал дать пример рассмотрения философской терминологии. Возможно, что при устном произнесении лекции это было им сделано, вследствие чего материалы статьи «Ноумены и феномены» и были положены в папку «Антроподицея. Материалы и заметки». В данном примечании приводим наиболее самостоятельные авторские тексты.
(Из материалов незавершенной статьи «Ноумены и феномены»)
1914.IX.20
Феномены и ноумены
Выяснить этимологию и симасиологию слова manifestatio (— φαινόμενο ν?). Манифестация! Кем, когда, по какому случаю введено в философию это слово.' не искусственное ли оно? М<ожет) б<ытьХ оно—простой перетаск греческого термина—как-нибудь?
Manifestatio и manes, маны (ср. обратное: penates от penitus, внутри, сокрытые, оккультные).
Маны—явления душ? (а не самые души?) души в явлении? в появлении/ в проявлении/ Senates же—в само-бытии, вещи в себе. Не суть ли manes—φαινόμενα, a penates—νοούμενα? 1ении же—идеи этих вещей в ceOe; numina—nomina—самая мистическая глубь духовного мира, существо его. Другими словами, тут ноуменальность все возрастает. А что такое ларвы? (Какова этимология этого слова? маска?) Не есть ли ларвы пустота, отрицание реальности, меонические скорлупы, трупы, остающиеся от душ? Тогда расположение слоев духовного бытия будет такое.
I9I4.IX.20.
Поезд <1 нрзб.> Москва
+
По словам Пахимера, «Имена суть объявления лежащих под ними вещей». Вероятно, это неверн<ый> перевод, во всяком случае смысл передает непонятно. Не объявления, а выявления, явления, проявления.
Имена—проявления вещей. Всякая вещь лежит под той энергией, которая ее выявляет. «Объявления» же—получается смысл <1 нрзб.> очень и плоский, словно имена—ярлыки, объявления, наклеенные на вещи, т. е. условно с ними соединенные. Рус<ский) перевод дает смысл прямо противоположный смыслу подлинника.
1915.IV.20 (ранее)
Наше понимание, т. е. современное, термина явление, phaenomenon, феномен, соответствует приблизительно греческому термину δόξα, мнение, кажимость, мнимость, но ничуть не может быть признаваемо за эквивалент греческого φαινόμενον. Ибо, повторяю, греческое φαινόμενον имело смысл положительный, а наше «феномен» употребляется исключительно в смысле отрицательном.
1915.VII.3
Ноумены и феномены
[Прикровенная теория <1 нрзб.> Имена, как феномены—имеславие-... ]
<·!)) «Превзойти Канта»—значит освободить его от исторического), от психологичвеского) момента. Конечно, это возможно лишь в смысле направления работы, но не как готов<ый) результ<ат>. Логика воплощается в психике, а не вне ее, логический) и психологический) моменты связаны. Чистая логика, это направляющая идея мысли, a in concreto ее нет. Это предел. Но так) к<ак> очистка возможна все большая и большая, то отсюда — взаимная подозрительность. Кант — Фихте—неокантианцы—Риккерт — Коген — Гуссерль—логисты...
Как в области политики каждый правый подозревается в левизне, а левый — в правизне и каждый хочет перещеголять всех, так и в области этого современного) стремления к «чистоте».
2) Знание и вера. В ист<ории> мысли, как мы видим,— две линии. Два спосоОа толков(ания) Канта в сущности связываются с этими двумя линиями: психологический)—с эмпиризмом, логический) — с рационализмом. В кантовск(ой) биогр(афии)—тоже 2. Отсюда понятно обычное кантовск(ое) стремление к разграничению и к примирению—его разгранич<ительно)-примирит<ельная) тенденция. Эта позиция выражается формулою: «Вещи познаются сообразно тому, как они являются в чувственном опыте (эмпиризм), сообразно нашей духовной организации (рационализм)». Итак, это примирение, это объединение в мыслях, в теории, но оно искупается ценою раздробления онтологии. Иначе говоря, двойственностью истории филос<офии> и своей биографии Кант вытесняет в онтологию. Тогда возникают два онтологич<еских) слоя:
Книга посвящена дивному Старцу Гефсиманского Скита, что близ Троице-Сергиевой Лавры, иеромонаху Исидору.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кто он — Павел Александрович Флоренский, личность которого была столь универсальной, что новым Леонардо да Винчи называли его современники? Философ, богослов, историк, физик, математик, химик, лингвист, искусствовед. Человек гармоничный и сильный... А вот и новая его ипостась: собиратель частушек! Их мы и предлагаем читателю. Многие из частушек, безусловно, впишутся в нашу жизнь, часть — представит исторический интерес.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц)
Чем была бы православная иконопись без философии православия? Откуда пошло древнее убеждение в том, что "иконный мастер", который станет писать не по канонному Преданию, но от своего измышления, повинен вечной муке? И каковым казалось - или постигалось? - Андрею Рублеву или Феофану Греку "воплощение истины вещей"? Вот лишь немногие из тем, что поднимаются в этой книге.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.