Философия. Книга 1. Философское ориентирование в мире - [144]

Усвоение есть и в отталкивании, если я, будучи в непосредственной близости к чужому, прихожу из него к самому себе. Тот, кто действительно живет в своем собственном, замечает то, что существенно для действительности чужого, чтобы благодаря тому еще более решительно стать самим собою. Я отвергаю свою собственную возможность, если оказываюсь неспособен к такого рода усвоению, пугаюсь силы чужого, или если я, без каких-либо внутренних обязательств, набрасываю на себя со всех сторон все, что найду, как видимость собственного бытия.

Усвоение прошедшего философствования совершается через понимание текстов. Оно требует прежде всего воспроизвести подразумеваемый в положениях текстов смысл. Чем более слова текста приближаются к тому, чтобы стать просто знаками для допускающих строгое определение понятий фиксируемого в тождественном виде смысла, тем увереннее делается такое понимание. Поскольку в философствовании слова всегда имеют также некоторый парящий, неопределенный на своих границах смысл, этот смысл можно почерпнуть только во всей целокупности словоупотребления автора. Но поскольку решающее в философском отношении всегда есть нечто большее, чем определенный в словесном закреплении смысл, то процесс понимания, исходящего из определимого словоупотребления философа, не достигает конца, никакое понимание не бывает соответственным. Понимающий словно бы ставит самого себя рядом с автором; он насколько возможно конкретно входит в мир этого автора. Только таким путем становится возможно усвоение, которое не есть уже более заучивание, но проникновение в историческое философствование из своей собственной историчности. Дело выглядит так, как если бы возможна была некая общность в основании,в которой существует единое, и в которой всякое самобытие соприкасается с себе подобным.

Если процесс преобразования есть присвоение, то в нем мыслится истина, которой невозможно прочитать непосредственно в известном тексте, но которая возможна только потому, что существует этот автор. Мы не прилагаем к нему некую найденную с тех пор истину, но извлекаем действительную для него тогда истину так, что она выглядит как насущная в настоящем. Исконность философствования совершает мгновенное соединение. Поскольку усвоение исключает претензию «знать лучше другого», оно с пренебрежением отвергает также всякого рода произвольные опыты интеллектуального видоизменении и выправления. Анализ данных в языковых формах мыслительных содержаний, постановка их элементов в новые взаимные отношения, попытки конструкции их, - это лишь прояснения, позволяющие нам подобраться к источнику. Благодаря знанию зафиксированной в слове мысли мы должны повторить однажды совершенное в философских учениях трансцендирование как насущно настоящее. Поэтому единственно важное различие во всех наших способах обращения с полученной нами в традиции философией только одно: есть ли это обращение просто интеллектуальная работа с доктринами, не имеющая собственной основы, исключительно в видах упорядочения материала, работа, которая хочет сделать более доступным пониманию в парафразах то, что по ошибке принимает за содержания одного лишь знания, - или это подлинное философствование, мотивированное собственным живым восхождением из современной ситуации.

3. Учение и школа.

- Философствование живет, в сущности, благодаря усилиям тех немногих философов, которые, будучи в одно и то же время вершиной и истоком, и каждый из которых в своей единственности есть только сам масштаб для своей мысли, явились в его истории в продолжение двух с половиной тысячелетий. Другие обязаны этим философам своим происхождением. Но они не делаются причастными к этому истоку, если не идут навстречу ему из собственного истока. Унаследованная в традиции истина воспламеняет лишь того, кто уже несет в себе искру огня. Но он не становится подлинным творцом, хотя он истинен и самобытен.

Тождество подлинного философствования с изначальным делает невозможным научение философии, простое пассивное восприятие ее истины (Die Identität des wahrhaftigen mit dem ursprünglichen Philosophieren macht es unmöglich, daß die Philosophie gelernt, ihre Wahrheit bloß rezipiert würde). Усвоение, не будучи поначалу ни преуспеянием, ни вырождением, есть действительность пробуждающе передающегося дальше в истории философствования.

Если наша собственная самобытность ищет истока у великих философов, проникает через их учения к тому, что является через них, то такое философствование, которое, хотя и интерпретируя, живо в то же время из себя самого, может, в свою очередь, само высказать себя и развить систематическую философию, которая никогда не вправе желать вступить в пространство великих, как пусть самая малая мыслительная формация; она есть лишь органон для не становящегося самобытно творческим и все-таки оригинального философствования, которое удерживает открытым путь доступа к великим. Во всяком историческом положении философия должна будет заново искать соответственную себе форму. Тот, кто ищет своей формы философствования в усвоении и традиции, тот в своем безусловном почтении к тем великим светским философам, которые живут не во всякой эпохе, не станет смешивать самого себя с ними.