Философия Кьеркегора как антропология размыкания - [13]

С.С. Хоружий: Последнее — это уже я, а не Кьеркегор. Так называется мой текст, один из основных моих текстов. Называется же он так потому, что, согласно синергийной антропологии, человек осуществляет три вида размыкания, которые для него конститутивны: онтологическое, онтическое и виртуальное. В лекции же шла речь только об онтологическом размыкании, поскольку у Кьеркегора фигурирует единственно лишь оно.

Теперь по поводу полифонии. В моем изложении, боюсь, наложились друг на друга две различные вещи. Есть обсуждавшийся нами эксцентрический текст на шестидесяти страницах в «Ненаучном послесловии», где Климакус устраивает собеседование, рассаживает всех персонажей и их друг с другом сравнивает и стравливает. Называть это полифонией? Нет, конечно. Это литературная игра, скажем так, экзистенциальная игра, эксцентрика. Полифонией является совсем другое. Полифонией является весь ансамбль из шести сценариев. Вот здесь, применительно к этому литературному целому, слово «полифония» может пониматься уже совершенно всерьез, и я, как говорится, положив Бахтина, с одной стороны, и Кьеркегора, с другой, вполне берусь доказать, что у Кьеркегора полифония имеет место. Но текст со встречею масок все же тоже имеет касательство к полифонии: в нем автор указывает, что разные его тексты — во взаимной связи, общении, перекличке. Можно считать его своего рода заявкой или намеком автора на полифоничность его дискурса.

С. Попова: Спасибо большое.

Вопрос: У меня очень простой вопрос. Что по-Вашему человек?

С.С. Хоружий: Это, как известно, предмет антропологического дискурса, который мы все в меру сил понемногу развиваем. Синергийная антропология — это один способ описания, который, как мне кажется, хотя бы отчасти применим к тому, как человек себя проявляет сегодня. Разумеется, он не претендует на исключительность. Тут уже вспоминали название одного моего текста, которое звучит как ответ на Ваш вопрос — «Человек, или сущее, трояко размыкающее себя». Можно считать эту формулу неким рабочим ответом с позиций синергийной антропологии — но только сугубо рабочим: указывающим лишь некую постановку темы о человеке.

Д.К. Бурлака: Коллеги, у нас тема Кьеркегор, так что давайте её придерживаться в вопросах.

Девушка из Самарского университета напоминает, что часть её вопроса осталась без ответа.

С.С. Хоружий: Кажется, да, была еще часть вопроса. Повторите ее, пожалуйста.

Вопрос: Спасибо. Я еще спрашивала о необходимости, об онтологической необходимости «стояния на пороге» для самого Кьеркегора. И вот сейчас мне еще пришло в голову, что с одной стороны, у Кьеркегора ведь мотив размыкания и открытости, а с другой стороны это стояние на пороге, не является ли наоборот закрытостью?

С.С. Хоружий: Возможно, я не четко произнес дефиницию, но ответ содержится прямо в ней. Пребывание на пороге, в пороговом типе сознания означает, что в сознании одновременно присутствуют и открытость и замкнутость, вопреки тому, что они друг друга полностью исключают. Это можно называть и катастрофическим типом сознания, или еще иначе. Два несовместимых, взаимно исключающих полюса одновременно присутствуют в сознании. Человек понимает, что между ними необходимо сделать выбор, он постоянно повторяет себе: да, нужно сделать выбор, я совершаю выбор… и так может продолжаться всю жизнь — или до коллапса сознания.

В. Комаров: Священник Владимир Комаров, студент РХГА. Когда Вы провели некоторую параллель между внутренним конфликтом Ивана Карамазова и Сёрена Кьеркегора, у меня возник вопрос…

С.С. Хоружий: Простите, я сразу же усилю. Я сильнее даже вижу их сходство, я говорю об экзистенциальном тождестве Ивана Карамазова и Кьеркегора по структуре сознания.

В. Комаров: Ну, если мы вспомним Достоевского, то видим, чем закончился, собственно говоря, для Ивана Карамазова его конфликт — он закончился для него беснованием. Собственно говоря, к нему приходит бес. Как Вы думаете…

С.С. Хоружий: Что значит закончился? Во-первых, надо вспомнить, что как нас Бахтин обучил, да и любой читатель согласится, у Достоевского ровно ничего не заканчивается, и это глубоко принципиально. Поэтому и судьба Ивана открыта.

В. Комаров: Нет, просто, понимаете, возникла такая мысль, наверное, ошибочная, что, собственно говоря, конфликт Кьеркегора не закончился ли, как ни странно, тем же самым банальным беснованием? Эксцентричные поступки, супер-внутренний конфликт, который не ведет ли… Если мы посмотрим как православные люди, попробуем оценивать его духовно. Не есть ли это то же самое?

С.С. Хоружий: Совершенно очевидно, что такая интерпретация возможна. Это стандартная ортодоксально-фундаменталистская интерпретация. Датская церковь Кьеркегора так никогда и не простила, с ее позиций его военный поход против нее приблизительно так и трактовался, как Вы говорите. В терминах же философского анализа, а не идеологических оценок, это — интерпретация с сугубо внешней позиции, не пытающаяся проникнуть внутрь, в ту самую внутреннюю реальность, где, по Кьеркегору, только и обитает истина.

Д.К. Бурлака: Датская Церковь лютеранская, да?