Философия Энди Уорхола - [17]

Украшения не делают человека красивее, но помогают ему чувствовать себя красивее. Если на красивого человека надеть украшения и красивую одежду и поместить его в красивый дом с красивой мебелью и красивыми картинами, человек останется таким же, но будет думать, что стал красивее. А вот если красивого человека одеть в тряпье, он станет уродливым. Всегда можно сделать человека менее красивым. Красота, которой грозит опасность, становится более кра­сивой, но красота в грязи становится уродливой.

Картина становится красивой от того, как художник работает с красками, но я не понимаю, как женщины пользуются косметикой. Она чувствуется на губах, и она такая тяжелая. Помада, тон для лица, пудра и тени. И украшения. Все это такое тяжелое.

Дети всегда красивы. Каждый ребенок до, скажем, восьми лет, всегда выглядит хорошо. Даже если ребенок носит очки, он все равно выглядит хорошо. У них у всех безупречные носы. Я никогда не видел непривлекательного младенца. Мелкие черты лица и нежная кожа. Это можно сказать и о животных – я никогда не видел некрасивого зверя. Младенцев их красота защищает, потому что люди не хотят делать им больно. Это можно сказать и о животных.

Красота совершенно не связана с сексом. Красота связана с красотой, а секс связан с сексом. 64 Если человека не считают красивым, он все равно может иметь успех, если у него несколько шуток в кармане. И множество карманов.

Красивые люди более склонны заставлять вас ждать, чем некрасивые, потому что между красивыми и обычными большое различие в отношении ко времени. А еще красивые люди знают, что скорее всего их подождут, так что они не паникуют, когда опаздывают, и поэтому опаздывают еще сильнее. Но к тому времени, когда они наконец приходят, они обычно уже чувствуют себя виноватыми, поэтому наверстывают свое опоздание тем, что очень мило себя ведут, а когда они милы, то становятся еще более красивыми. Это классический синдром.

Я всегда стараюсь понять, может ли женщина с чувством юмора все-таки быть красивой. Есть очень привлекательные юмористки, но если тебе предложат назвать их или красивыми или смешными, ты назовешь их смешными. Иногда я думаю, что совершенная красота должна быть абсолютно лишена чувства юмора. Но тогда я вспоминаю о Мэрилин Монро, у которой были самые лучшие шутки. Она могла бы быть очень забавной, если бы нашла себя в комедии, и сегодня мы могли бы смеяться над шутками «Шоу Мэрилин Монро».

Кто-то однажды попросил меня назвать самого красивого человека, которого я встречал. Так вот, тех людей, которые выделяются бесспорной красотой, я видел в кинофильмах, а когда знакомишься с ними, в жизни они не столь красивы, так что стандартов на самом деле не существует. В жизни кинозвезды даже не могут приблизиться к стандартам, которые они же установили на кинопленке.

Некоторые очень красивые кинозвезды прошлых десятилетий состарились красиво, а некоторые не так красиво; и сегодня иногда можно увидеть двух кинозвезд, которые когда-то давно блистали в одном фильме, а теперь одна из них выглядит и ведет себя как старуха, а другая все еще выглядит и ведет себя как девочка. Но все это не имеет особого значения, я думаю, потому что история запомнит красоту каждой только на кинопленке, – остальное неважно.

Мой любимый имидж– положительный и обыкновенный человек. Если бы я не хотел выглядеть так «плохо», я хотел бы выглядеть «обыкновенно». Это был бы мой следующий выбор.

Я всегда думаю о том, что это значит – носить очки. Когда привыкаешь к очкам, уже не знаешь, как далеко ты можешь видеть. Я думаю о тех людях, которые жили до того, как изобрели очки.

Странно, наверное, было, потому что все видели по-разному, в зависимости от того, насколько человеку позволяло его зрение. А теперь очки стандартизируют зрение. Это пример всеобщей унификации. Если бы не очки, каждый мог бы видеть по-своему.

В некоторых кругах, где очень большие люди думают, что у них очень большие мозги, такие слова, как «очаровательный», «способный» и «милый», звучат унизительно; ко всему легкому в жизни – а это и есть самое важное – там относятся с пренебрежением.

Вес не так важен, как в этом нас пытаются убедить журналы. Я знаю одну девушку, которая смотрит только на свое лицо в зеркальце домашней аптечки и никогда не смотрит ниже плеч, а весит она четыреста или пятьсот фунтов, но этого она не видит, а видит только красивое лицо и поэтому считает себя красавицей. И поэтому я тоже считаю ее красавицей, потому что обычно я принимаю людей такими, какими они сами себя видят, поскольку их представление о себе больше связано с тем, как они мыслят, нежели с их внешним видом. Может, она весит все шестьсот фунтов, кто знает. Если ей все равно, то и мне тоже.

Но если вы следите за своим весом, попробуйте нью-йоркскую диету Энди Уорхола: в ресторане я заказываю все, чего не хочу, так что могу долго возиться со всем этим, пока остальные едят. И каким бы шикарным ни был ресторан, настаиваю, чтобы официант завернул мне заказ с собой, а на улице я нахожу уголок, где могу оставить все это, ведь в Нью-Йорке так много людей, которые живут на улице и все их добро умещается в хозяйственной сумке.