Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения - [47]

Это было где-то в 1951 году, и в течение следующих двух лет мне почти каждой ночью снилось, что я снова в том доме, и у меня странное чувство, что в 1951–1952 годах я видел самого себя в будущем; как это происходило, мы не понимали, – я не стал бы называть это чем-то оккультным, – могу лишь сказать, что это было нечто непонятное: я отваливался обратно, в то время как мое будущее «я» из моего сна знало об этом доме, возвращалось туда и встречалось со мной. Это послужило мне чем-то вроде материала для написания рассказов в жанре фэнтези в начале пятидесятых годов.

На протяжении своего брака с Клео Фил продолжал поддерживать семейные связи – не только с Бабулей, но и со своей тетей Мэрион, которая вышла замуж за Джозефа Хаднера, талантливого скульптора, который обеспечивал семью, работая на Оклендской верфи. У Мэрион проявился талант актрисы и художницы. В 1944 году она родила двуяйцевых близнецов, Линн и Нила, и была заботливой и любящей матерью. В конце сороковых годов у Мэрион стали проявляться тревожные симптомы, после одного из таких случаев она была направлена в Государственную больницу в Напе, где ей поставили диагноз – кататоническая шизофрения. К 1952 году приступы у Мэрион стали более частыми и длительными.

Дороти порекомендовала некую неортодоксальную женщину-врача, которая, с согласия Джозефа и самой Мэрион, взяла ее к себе в дом. Вскоре после этого Дороти рассказала Филу и Клео, что у Мэрион бывают чудесные видения, которые компенсируют болезненные обстоятельства ее жизни. Как и в случае смерти Джейн, серьезность состояния Мэрион не была распознана. Она могла стоять по несколько часов подряд, и, когда ее спрашивали, она боялась, что не сможет дышать, – эту жалобу Дороти расценивала как симптом ее психического состояния. Линн Сесил вспоминает: «Когда она умирала, Дороти была вместе с ней. Мэрион сказала, что она не может дышать, и Дороти стала успокаивать ее, не понимая, что это действительно так, пока не стало слишком поздно. Сама Дороти рассказала мне об этом. Только тогда, когда она поняла, что случилось, вызвали доктора».

Мэрион умерла 11 ноября 1952 года. Фил был разозлен на Дороти из-за того, как она себя повела. Он всегда считал, что у его матери фанатичный культ здоровья (в число ее интересов входила теория оргонного генератора Райха[86] и дианетика[87]). Трагедия смерти Мэрион подлила масла в огонь. Отнюдь не ясно, был ли Фил прав в своих обвинениях; ее муж одобрял курс лечения, а пребывание в больнице не приносило ей облегчения. Дороти попыталась – в журнале посещений ее имя записано через неделю после смерти Мэрион – объяснить, что случилось. Ее акцент на «двух мирах» души соответствует увлеченности Фила idios и kainos kosmos. Мать и сын – возможно, помимо собственных желаний – были духовно близки:

[…] Я не думаю, что мы когда-нибудь узнаем, что случилось с ней в физиологическом смысле, но мы знаем, что случилось с ней в психологическом смысле: она решила больше не жить. […] Ее влечение к собственному иному миру, который все мы считали придуманным ею, было чрезвычайно сильным; […] она хотела сохранить его любой ценой, но она думала, что может это сделать, сохранив и реальный, физический мир вокруг нее. […] Но чем больше я узнаю о мыслях других людей, тем большей истиной представляется мне, что у каждого человека есть другой мир внутри и что никто, на самом деле, целиком не принадлежит вот этому миру. В других мирах все мы чужаки. […] Никто из нас целиком не принадлежит этому миру; […] он не принадлежит нам. Ответ заключается в том, чтобы реализовать чей-то иной мир посредством этого. […]

Вскоре Дороти получила уникальную возможность достичь подобного осуществления. До смерти Мэрион отношения Дороти с Джозефом Хаднером были весьма прохладными. Но Хаднер, который был уверен, что обладает особыми психологическими способностями, получил послание от Мэрион после ее смерти, в котором она убеждала его, на удивление, взять в жены Дороти. Она отказывала ему безоговорочно несколько раз, но как-то внезапно, ей самой на удивление, все ее возражения исчезли. Они поженились апреле 1953 года и жили счастливо восемнадцать лет. И Дороти, наконец, стала матерью близнецов, посвятив себя Нилу и Линн, которых без родной матери некому было воспитывать.

Снова реакция Фила была болезненной и гневной. Фил считал Хаднера незваным гостем, который вторгся в их семью и оттеснил не только Эдгара, но и (благодаря близнецам) его самого. Согласно другу Фила, Искандеру Гаю, темнокожему писателю и художнику, который со своей женой арендовал маленький коттедж позади дома, где жили Джо и Дороти в Беркли, «Джо пытался найти повод, чтобы Фил согласился общаться с ним. Фил отказывался от этого напрочь». Фил иногда заходил к Дороти (не уделяя никакого внимания Хаднеру, если он был дома), и это представляло трудность как для матери, так и для сына: Фил уходил ворча, а Дороти часами оставалась бледной и изнуренной.

В отношениях Фила с отцом не было никакого утешения. Эдгар перебрался в Пало-Альто, куда приехали Фил и Клео, чтобы его навестить. Помимо ожесточенных споров – Эдгар был упрямым консерватором, а Фил и Клео, будучи из Беркли, либералами, – их разговор был скучен. Клео вспоминает: «Общаясь с Эдгаром, удивляешься, существовали ли у него какие-то эмоции. Общаясь с Дороти, понимаешь, что они у нее были, но оказались подавленными». По мере того как длился этот визит, «становилось ясно, что никаких точек соприкосновения не было». Эдгар больше никогда не приглашал их в гости.