Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения - [41]

Бучер был коллекционером записей и ведущим программы «Золотые голоса оперы» на калифорнийском музыкальном радио KPFA. Фил встретился и познакомился с ним в магазине Art Music. Фил позднее напишет в эссе Self Portrait (1968): «Благодаря ему я понял, что человек может быть не только старым, но и старым, и образованным, и получающим удовольствие от научной фантастики». Фил действительно был поражен знакомством с этим человеком. Бучер был человеком весьма доброжелательным и мягким, католиком по вере, но, несмотря на это, умным человеком. Бесконечно влюбленный в книги, Бучер читал на ходу, даже когда ходил по улицам Беркли.

Бучер еженедельно обучал писательскому мастерству в своем доме в Беркли на Дана-стрит, 2643. Вечерами по четвергам каждый, кто вносил взнос размером в один доллар (преимущественно собиралось восемь-десять учеников), мог предоставить свои рукописи на взыскательный, хотя и снисходительный суд Бучера. Он читал эти рукописи вслух, громко, голосом, напоминающим Дилана Томаса[78]. Он постоянно курил, и у него всегда под рукой был пульверизатор. Писатель Рон Гуларт, который посещал занятия Бучера в 1951 году, вспоминает, что тот особо подчеркивал следующее правило для научной фантастики и фэнтези: «Вот вам исходная посылка, из которой следует все прочее: у вас может быть персонаж, который проходит сквозь стены, но никакой другой персонаж в том же самом рассказе не должен быть невидимым. Он нередко ссылался на Герберта Уэллса, говорившего, что свинья, перелетающая через забор, – это фэнтези, но если все животные смогли бы летать – это уже нечто совсем иное».

Изредка на этих занятиях появлялась и Дороти, чьи успехи в «мейнстримном» сочинительстве были не более удачными, чем у Фила. Несмотря на то что он был сердит на Дороти, Фил часто давал ей читать свои рукописи. По ее настоянию Фил посетил несколько этих собраний, но вскоре он стал испытывать те же приступы страха, которые появлялись у него во время занятий в классе. Клео ходила туда вместо него и записывала замечания Бучера по поводу его рукописей. Наконец пришла победа. В Self Portrait он продолжает:

Он не отвечал многим литераторам, но, к моему удивлению, ему приглянулся тот короткий фэнтезийный рассказ, который я написал; казалось, что он оценивает его, исходя из экономической прибыли. Это побудило меня писать все больше и больше рассказов фэнтези, а потом и научную фантастику. После этого в октябре 1951 года я продал свой первый рассказ в тот самый журнал – F&SF, – редактором которого был Тони Бучер.

Рассказ назывался «Рууг» (первоначально озаглавленный Friday Morning), и Бучер заставил Фила несколько раз переделывать текст, прежде чем он принял его. В самой истории повествуется о том, что собака по кличке Борис понимает: мусорщики, которые вывозят отбросы, на самом деле – инопланетные Рууги, которые процветают на пище, помещенной в металлические «жертвенные урны». Борис лает: «Рууг!» – чтобы предупредить своих хозяев, но он их раздражает, и они собираются избавиться от него. Это человеческое безразличие помогает Руугам:

«Рууг! Рууг!» – кричал Борис, съежившись под ступеньками крыльца. Его тело тряслось от ужаса. Рууги поднимали большой металлический бак, переворачивая его. Содержимое вывалилось на землю. […]

Затем Рууги медленно, безмолвно посмотрели вверх в сторону дома; взгляд пробежал по штукатурке и уперся в окно, отбрасывавшее их четко очерченную коричневую тень.

Рассказ «Рууг» был навеян австралийской овчаркой по кличке Снупер, которая жила по соседству и лаяла всякий раз, когда утром по пятницам убирали мусор. Фила давно перестало это беспокоить, но данный рассказ остался для него любимым:

Здесь в довольно примитивной форме заложена основа всего моего двадцатисемилетнего писательского опыта: попытка проникнуть в голову другого человека или в голову иного создания и посмотреть на мир его глазами или глазами этого создания, и чем больше отличается этот персонаж от нас, тем лучше. […] Я стал развивать мысль, что каждое существующее в мире создание отличается от всех прочих созданий, живущих на свете, и от всех их миров.

Фил всегда с удовольствием вспоминал тот день, когда «в почтовом ящике появилось письмо, в котором не было возвращенной рукописи с отказом в публикации». Бучер заплатил ему деньги (семьдесят пять долларов) за рассказ, который он сможет написать (или напечатать на машинке с головокружительной скоростью при помощи Клео) в волшебном уюте их собственного дома!

Я снова и снова стал посылать свои рассказы в другие журналы фантастики, и журнал Planet Stories купил один из моих маленьких рассказов. Как Фауст, я молниеносно уволился с работы из магазина грампластинок, выкинул из головы карьеру продавца грамзаписей и начал писать – все время писать (как у меня это получалось, я сам не знаю – я работал постоянно до четырех часов утра). Через месяц после того, как я ушел с работы, я продал рассказы в журналы Astounding (ныне Analog) и в Galaxy. За них заплатили очень неплохо, и я понял, что могу построить свою жизнь вокруг карьеры в научной фантастике.