Фихте - [5]
Тот факт, что Фихте неоднократно улучшал изложение наукоучения, свидетельствует о постоянно возобновляемых им попытках сделать свое мышление плодотворным в применении к общественной практике. Опыт, который Фихте накапливал в качестве преподавателя университета, писателя и оратора, а также используя принципы наукоучения в практических областях философии, учитывается им для того, чтобы найти тот теоретический фундамент, который обеспечил бы осуществление его философии.
Активная деятельность является, таким образом, для Фихте основной предпосылкой всякой истинной философии, причем эта деятельность предшествует спекулятивному размышлению, соотносится с ним и служит ему. Во всех университетах, в которых он в разное время преподавал, — в Иене, Эрлангене и Берлине — Фихте читал лекции о призвании ученого. Он стремился изложить свою философию не только в абстрактной форме, но и в общедоступных и популярных работах, подобных «Призванию человека», желая довести свои мысли до возможно более широкого круга читателей и увлечь их своими идеями[6].
Видный буржуазный историк философии Куно Фишер (1824–1907) начинает свое изложение теоретического наследия Фихте верным замечанием: «Среди философов нового времени Фихте представляет собой характерное явление, единственное в своем роде, ибо в нем соединяются два фактора, обыкновенно взаимно исключающие друг друга: обращенная внутрь любовь к спекуляции и пламенная жажда деятельности на мирском поприще» (45, стр. 131). Ныне история доказала, что эти «факторы» отнюдь не обязательно должны быть противоположностями и что именно тех мыслителей можно считать великими, у которых оба этих «фактора» образуют единство или которые сделали попытку их объединить. Труды и деятельность Фихте были грандиозной, хотя и не удавшейся, попыткой такого соединения, причем замечание Фишера о том, что Фихте увлекался «обращенной внутрь любовью к спекуляции», верно лишь отчасти. Идеалом для Фихте была гармония спекулятивного мышления и деятельности. И если историческая ситуация требовала непосредственной практической деятельности, то Фихте готов был немедленно отодвинуть теоретические размышления на задний план, чтобы полностью подчиниться велениям момента. В 1813 г., призывая своих студентов к борьбе против Наполеона, которой он отныне посвятил самого себя, Фихте говорил: «Серьезные и глубокие занятия наукой требуют спокойствия — внешнего, в окружающем мире, и внутреннего, в душе. До сих пор мне удавалось сохранить последнее для себя. Вы не воспримете это как упрек, — каким несправедливым он был бы! — а лишь как объяснение истории… что все движения, охватившие нас за последние часы, все же несколько нарушили это спокойствие. В будущем, после ухода столь многих любимых друзей и знакомых… во всяком случае после наступления решающих событий… каким образом мы могли бы сохранить необходимую для абстракций наукоучения невозмутимость? Я лично во всяком случае… не считаю себя на это способным. Это и есть то решающее соображение, которое заставило меня принять тяжелое решение и прервать теперь эти рассуждения. Уже однажды, в 1806 г., война принудила меня прервать очень удачно начатую разработку наукоучения. Теперь я вновь пришел к ясному, как никогда, пониманию, и я надеялся в этом моем сообщении вам… сделать названную ясность всеобщим достоянием. Мне больно, что приходится эту надежду и дальше откладывать. Но все мы должны подчиняться необходимости, и я ей также должен теперь подчиниться» (16, стр. 610). Так Фихте поступал всегда.
Развивая действенную сторону своего учения, Фихте указывал, что философия влияет на практические убеждения людей, на согласие с самим собой в мысли и действии. В заметках, посвященных «спору об атеизме», он ставит вопрос: «К чему вся философия и зачем нужно ее остроумное оснащение, если она признает свою неспособность сказать что-либо новое для жизни и даже не способна служить инструментом жизни, если она является лишь учением о знаниях, но не школой мудрости?» — и тут же отвечает: «Главная польза философии… негативная и критическая… Опосредованно, т. е. в той мере, в какой знание философии соединяется со знаниями жизни, у нее есть и положительная польза: она в широчайшем смысле слова педагогически влияет на все непосредственно практическое. Исходя из высочайших оснований философия учит пониманию того, как следует формировать цельного человека… ее влияние на умонастроение всего человечества, однако, нужно искать в том, что она придает ему силу, отвагу и веру в себя, показывая, что все это и его судьба в целом зависит исключительно от него самого, — тем, что она ставит человека на его собственные ноги» (18, стр. 344–345).
К такому пониманию философии как научной дисциплины, направленной на практические нужды, прибавляется еще страстное стремление Фихте «оправдать делами свое место среди человечества… вызвать своим существованием навеки определенные последствия для человечества и для всего духовного мира: я ли это сделал — это пусть даже никто и не знает, лишь бы это было совершено» (27, стр. 266). Подобные формулировки мы встречаем неоднократно в трудах и письмах Фихте. «Я желал бы максимально действовать, сколько только я смогу» (27, стр. 112), — пишет он в другом случае и в 1798 г. в письме к Францу Вильгельму Юнгу признается: «Я хочу быть деятельным как можно дольше устным и письменным словом — это цель моей жизни. Я предпочитаю быть там, где нахожу наилучшее поле деятельности» (27, стр. 593).
Наша экономическая система, наш образ жизни, наше представление о людях: Основы нашего общества находятся в кризисе, бывшая определенность пропала. Р.Д. Прехт — о неуверенности немцев и их новом интересе к философии.
От Платона и Аристотеля до Бергсона и Хайдеггера — вот пространство этой книги, созданное интуицией и вкусом Реми Хесса, построившего собственную версию Всемирной Академии. Ее двери распахнуты для всех жаждущих окунуться в мир парадоксальных идей, мудрой поэзии и мыслительной мощи бытия.http://fb2.traumlibrary.net.
Похоже, наиболее эффективным чтение этой книги окажется для математиков, особенно специалистов по топологии. Книга перенасыщена математическими аллюзиями и многочисленными вариациями на тему пространственных преобразований. Можно без особых натяжек сказать, что книга Делеза посвящена барочной математике, а именно дифференциальному исчислению, которое изобрел Лейбниц. Именно лейбницевский, а никак не ньютоновский, вариант исчисления бесконечно малых проникнут совершенно особым барочным духом. Барокко толкуется Делезом как некая оперативная функция, или характерная черта, состоящая в беспрестанном производстве складок, в их нагромождении, разрастании, трансформации, в их устремленности в бесконечность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вл. Соловьев оставил нам много замечательных книг. До 1917 года дважды выходило Собрание его сочинений в десяти томах. Представить такое литературное наследство в одном томе – задача непростая. Поэтому основополагающей стала идея отразить творческую эволюцию философа.Настоящее издание содержит работы, тематически весьма разнообразные и написанные на протяжении двадцати шести лет – от магистерской диссертации «Кризис западной философии» (1847) до знаменитых «Трех разговоров», которые он закончил за несколько месяцев до смерти.
В книге впервые в советской историко-философской литературе дается систематический анализ философских взглядов С. Кьеркегора — предшественника экзистенциализма, философского учения, Широко распространенного в современном буржуазном обществе.Автор показывает специфику субъективного идеализма Кьеркегора. В книге критически рассматриваются основные категории экзистенциализма в том виде, как они выступают у Кьеркегора; прослеживается влияние идей Кьеркегора на современную буржуазную философию.
Книга посвящена одному из крупнейших мыслителей второй половины XVIII — начала XIX века. Особое внимание в ней уделяется творческой биографии мыслителя. Философское и естественнонаучное мировоззрение Гёте представлено на фоне духовного развития Европы Нового времени.Для широкого круга читателей.
Книга посвящена жизни и творчеству великого арабского мыслителя XIV - начала XV в. Ибн-Хальдуна, предпринявшего попытку объяснить развитие общества материальными условиями жизни людей. В ней рассматриваются и общефилософские, экономические и социально-политические взгляды философа. Особое внимание уделено его концепции государства. Книга предназначается всем интересующимся историей философии и социально-политической мысли.
Н. Милеску Спафарий (1635–1708) — дипломат, мыслитель, ученый, крупнейший представитель молдавской и русской культуры второй половины XVII — начала XVIII в. Его трудами было положено начало развитию в Молдавии философии как самостоятельной науки.В книге рассматривается жизненный и творческий путь мыслителя, его философские взгляды, а также его дипломатическая деятельность.