Фиалки на снегу - [40]

— Сам сатана иногда принимает вид ангела. — Гримсби пристально взглянул девушке в лицо.

— Неужели вы с Джоном не можете уладить свои разногласия?

— Что сделано, того уже не исправить, — отвернувшись, ответил Уильям.

— Что вы хотите этим сказать?

Уильям остановил фаэтон и четко, раздельно произнес:

— Джон Сен-Жермен убил мою сестру.

У Изабель перехватило дыхание. Ее словно ударили…

— Вам нехорошо? — спросил Уильям, наклоняясь к ней со встревоженным видом. Действительно, девушка была так бледна…

Изабель жестом остановила его; с трудом совладав с собой, она немедленно выступила на защиту своего опекуна.

— Может быть, вы ошибаетесь, милорд, — начала она. — Его светлость действительно иногда ведет себя не вполне достойно, но он бы никогда…

— Джон Сен-Жермен женился на моей сестре Леноре и свел ее в могилу прежде времени, — в глазах Уильяма горела ненависть. — Я хочу, чтобы он заплатил за ее безвременную кончину.

Изабель была в растерянности. Почему Джон не объяснил ей причину вражды между ним и Гримсби?

— Я не очень хорошо себя чувствую, — прошептала девушка, потрясенная услышанным и напуганная дьявольским блеском голубых глаз графа. — Прошу вас, пожалуйста, отвезите меня в Монтгомери-хауз.

— Я совершенно не хотел испортить вам такое замечательное утро, — Уильяму удалось взять себя в руки. Его лицо прояснилось, но на нем было виноватое выражение.

— Я понимаю. Но мне нужно домой.

На этот раз у Изабель действительно начала болеть голова.

Уильям кивнул и развернул фаэтон. В молчании они доехали на Беркли-сквер. Когда фаэтон остановился у дома Монтгомери, Уильям собирался было помочь Изабель выйти, однако она остановила его.

— Не трудитесь, — проговорила девушка и, спрыгнув на мостовую совершенно неподобающим для леди образом, поспешила по лестнице в дом.

— Изабель! — окликнул ее Уильям, но девушка, не обращая на него внимания, взлетела наверх по ступеням и захлопнула за собой парадную дверь. Она прислонилась спиной к двери и прикрыла глаза.

— Миледи, вы нездоровы? — участливо спросил Пебблс.

— У меня кружится голова, — открыв глаза, ответила Изабель.

— Позвольте я помогу вам подняться.

Изабель покачала головой, немедленно пожалев об этом движении. На подгибающихся ногах она пересекла холл и поднялась по лестнице на третий этаж.

— Самое худшее, что я могла придумать, — это попытаться примирить их! — воскликнула Изабель, едва успев войти в свою спальню.

— В чем дело, дитя мое? — посмотрев на девушку через плечо, спросила Гизела.

— Джон Сен-Жермен убил сестру Уильяма!

— Иногда, дитя мое, ты просто поражаешь меня, — заметила Гизела — и исчезла в мгновение ока.

— Не оставляй меня! — закричала Изабель, озираясь по сторонам и пытаясь понять, куда делся ее ангел-хранитель.

— Тебе нужно побыть одной и хорошо подумать… — донесся откуда-то голос Гизелы.

В течение недели Изабель отказывалась принимать посетителей и почти не выходила из своей комнаты.

Утром в последний день марта она сидела у камина наедине с беспокойными мыслями. Если бы только Гизела осталась с ней, не покинула девушку как раз тогда, когда она ей более всего нужна!..

Изабель положила флейту на пол рядом с креслом и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Последние семь дней она пыталась отогнать тягостные раздумья. Может быть, пришло время набраться смелости и попытаться самой разобраться во всем?..

Правду ли говорил Уильям Гримсби в тот день в Гайд-парке? Действительно ли герцог Эйвон убил свою жену — и избежал кары за тяжкое преступление только в силу своего высокого положения в обществе?

Изабель не могла поверить, что Джон способен на убийство. Но ведь Уильям Гримсби не сомневался в его вине! Несмотря на то что у Изабель вечно были нелады с ее опекуном, она была обязана ему: ведь он спас ее от свадьбы с ненавистным Николасом де Джуэлом… Она должна была предупредить Джона, что Гримсби намерен отомстить ему.

— Вот теперь твои мысли прояснились.

Изабель обернулась на голос и увидела сидящую в кресле рядом с ней Гизелу.

— Наконец-то ты вернулась ко мне, — с облегчением вздохнула девушка. — Где ты была?

— Поблизости, — пожав плечами, отвечала Гизела. — Так значит, ты думаешь, что его светлость не способен на убийство?

— Я не права?

— Никогда не сомневайся в себе, дитя мое.

— Посмотри, — Изабель жестом обвела комнату.

Гизела огляделась и улыбнулась. Казалось, в комнате расцвел сад, повсюду были фиалки и незабудки.

— Возможно, когда-нибудь эта девочка-цветочница подарит шаль тебе, — насмешливо произнесла Гизела.

— О чем ты говоришь?

Гизела усмехнулась:

— За последние семь дней Джон Сен-Жермен скупал у малышки все цветы и посылал сюда.

— Откуда ты узнала, где он их купил?

— Смотрела и слушала, — ответила Гизела.

— Я тебя не видела…

— Дитя мое, оставит ли ангел-хранитель смертного, вверенного ему?

— Значит, все это время ты была неподалеку? — спросила Изабель.

— Уж не думаешь ли ты, что я рядом с тобой только тогда, когда ты меня видишь? Ты не можешь видеть или осязать любовь — но тем не менее она существует.

Изабель кивнула в знак понимания.

— Как и ненависть, — прибавила она, невол! но вспомнив Уильяма Гримсби.

— Ненависть — такое страшное чувство… Ты можешь обрести покой и душевный мир, только отдавшись любви, — наставительно проговорила Гизела. — Сегодня я появилась, потому что твои мысли прояснились; я хочу дать тебе совет.