Фея незабудок - [20]

Невзирая на коварную бабушкину провокацию, о задаче не было сказано ни слова, и Майкл понял, что мисс Киттан страдает провалами в памяти, а коли так, мешки с овсом считать не обязательно. На другой день он сообщил о невыполненном домашнем задании бойко и весело, не переставая дружелюбно лягаться с соседом по парте, да еще и отмахнулся от учительницы, как от назойливой мухи. То же самое случилось и на третий день, и на четвертой. Когда мисс Киттан спрашивала, почему Майкл не решил задачу, мальчишка беспечно отвечал: «Она у меня не вышла»! Это объяснение Майкл считал исчерпывающим. Наконец мисс Киттан велела ему остаться после уроков заниматься арифметикой. Майкл рад бы, да ему некогда: он помчался вместе с другими мальчишками к ручью строить запруду. Как поступить дальше, учительница не знала, но уже догадывалась, что ее снисходительность не пошла Майклу на пользу. Если бы можно было посоветоваться с сестрой Бригитой, которая все понимала и могла ответить на любой вопрос! Мисс Киттан так не хватало ее мило поблескивающего пенсне, деревянных четок и мудрых наставлений. В корзинку из-под груш учительница положила записку для миссис Голлидэй, но Майкл смастерил из нее гуся и пустил вниз по ручью – пусть в Мэлонкроссе хоть всем приходом читают о его поведении, никому не запрещается, а бабусе вредно волноваться.

Однажды, прибежав по утру в класс и швырнув с размаху сумку на парту, Майкл заметил странные изменения, произошедшие в облике мисс Киттан: вместо светло-серого платья с легендарной пелеринкой на ней было строгое, темно коричневое, с глухим воротом. Белокурые кудряшки, все до одной, она заправила под черную сеточку, и даже по-детски пухлая верхняя губа приобрела какое-то непривычно суровое очертание. Сорванец представить себе не мог, что этот маскарад затеян про его честь.

– Майкл Голлидэй, ты решил задачу? – спросила мисс Киттан с ледком в голосе.

– Нет, – задорно ответил Майкл, – она у меня не вышла!

– Покажи, что у тебя не получилось, – потребовала учительница.

– А я ее на черновике решал, – Майкл нахально посмотрел ей в лицо, дескать, что вы на это скажите, дражайшая мисс Киттан?

Но она не растерялась:

– Хорошо, покажи черновик.

Майкл забеспокоился, а по классу прошелестело злорадное хихиканье.

– Попался, голубчик! – усмехнулась Мэри Пикок, которую уже давно раздражало попустительское отношение новой учительницы к своим обязанностям.

Майкл долго копался в сумке, даже вытряхнул ее содержимое на парту, усердно изображая недоумение:

– Я его дома забыл.

Мисс Киттан была неумолима:

– Ступай домой за черновиком, – сказала она мрачно.

Майкл, опустив голову, вышел из класса. Поскольку он знал, что домой ему идти не за чем, решил, для порядку, побродить немного вокруг школы, оттягивая время. Он не догадывался, что мисс Киттан, нахмурив брови, следит за ним из окна, а ребята смеются. Вдруг его осенила блестящая мысль, недаром Майкл гордился своей находчивостью! Он ворвался в класс с видом ученого, обнаружившего новую звезду, и звонко прокричал:

– Его бабушка выкинула!

Класс покатился со смеху. Мэри Пикок аж за живот схватилась, а с Гарри приключилась икота. Из всех присутствующих смешно не было только Майклу и мисс Киттан, которая, твердо решив проявить всю жесткость и непоколебимость характера, проникновенно сказала:

– В таком случае, иди за бабушкой!

Софи

Мадлен и Фиби с утра капризничали: им хотелось играть, но они не знали, во что. Их детская походила на жилище сказочной принцессы и буквально трещала по швам от обилия разнообразных кукол, начиная саксонской, с белым, как сахар, личиком, и заканчивая оливковой индианкой в разноцветном сари, привезенной дядюшкой Бэнтли из Дели. Здесь были щекастые румяные пупсы, роскошно разодетые фарфоровые красавицы, гуттаперчевые девочки в кружевных панталончиках, кокетливо выглядывающих из-под коротких кисейных платьиц – точь-в-точь, как на Мадлен и Фиби, – но все они прихотливым хозяйкам ужасно надоели. Гувернантка, месяц назад покинувшая пансион, нервно кусала костяшки пальцев. Она уже сорок раз вспомнила народную школу, где ей предлагали место учительницы, но мисс Смит нарочно попросилась в семью, поскольку намеревалась стать незаменимым другом своих сиятельных воспитанниц. А у них должен, ну просто обязан быть старший брат – блистательный офицер или многообещающий молодой юрист, который, по расчетам мисс Смит, непременно на ней женится. После отбоя, при тусклом свете газовых рожков юные барышни предавались мечтам о будущем, и ни одна не собиралась заканчивать свой век в гувернантках. Но мисс Смит, как всегда, не повезло. Она попала в дом, где в помине не было ни братьев, ни кузенов, а вверенные ее заботам сестры-погодки оказались просто-таки несносными. Когда им делалось скучно, они всем поддавали перцу, а это случалось через каждые полчаса, и гувернантка с билась с ног, развлекая их. Иногда ей начинало казаться, что раньше, чем она повстречает джентльмена своей мечты, ее уволят. По крайней мере, горничная услужливо рассказала мисс Смит о двух незадачливых предшественницах, которых уже постигла именно такая участь.