Ферромант - [12]

— Праздность — его награда, — с назиданием ответил король. — Ведь Амис никогда не взойдет на престол.

— Амис! — королева-мать золотым вихрем пронеслась по саду и схватила извивающегося мальчугана. — Уже такой большой! Скоро я тебя не подниму!

— Артан и Альвин дерутся на мечах. Можно и я подерусь с ними?

— Ну что ты, — мама прижалась носом к щеке, и принц звонко расхохотался. — Еще поранишься.

— Братья уже поранились. Почему мне нельзя?

— Потому что они скоро упорхнут из гнезда. А ты будешь радовать нас с папой долго-долго, до самой старости.

— Тупая псина, — малец швырнул в гончую камень. — Пошла вон!

— Ваше высочество! — кухарка опустилась на колени и простерла к принцу морщинистые руки. — Умоляю, помилуйте!

— Я просил бисквиты, а не сдобные булки! Я кто, по-твоему — холоп, чтобы давиться простым хлебом?!

— Я все сейчас приготовлю. Полчаса, прошу!

— Бестолковая старуха! А ну вставай на четвереньки и лай, не то расскажу отцу!

— Уф, уф. Ррр-гав!

— Неубедительно! — мысок сапога впился под тощий зад. — Старайся лучше, иначе под кнутом завоешь, как надо!

— Встретиться еще раз? Ты что, сука, о себе возомнила? Может тебя и в жены взять?

Амис распахнул глаза, резко сел и схватился за шею. То, что он увидел, мало напоминало загробный мир — скорее спальню злобной одинокой ведьмы. Узкая кровать без балдахина, огромный — почти во всю стену — книжный шкаф, занавешенный кружевной скатертью туалетный столик и небольшой гардероб. Сама же хозяйка сидела у круглого окна и читала книгу, попивая чай и закусывая печеньем.

— Ты… ты… — принц с трудом подбирал слова и дышал так глубоко и часто, будто его в любой миг могли снова вздернуть. — Убийца!

— Ты слишком шумен для мертвеца, — равнодушно отозвалась чародейка и хрустнула ржаной «монеткой».

— Но… — юноша мотнул головой, не убирая руку от шеи, — как я выжил? Ты что, и воскрешать умеешь?

— Нет, — хрум. — Просто тебя никто не вешал. Я ослабила приток крови к мозгу, и ты заснул.

— А как же петля?!

— А что — петля? Ну, придушила слегка для верности — эка невидаль. Даже следа не осталось.

Амис в который раз коснулся горла — борозда, какая обычно бывает у висельников, действительно не прощупывалась.

— Это… — он потер щеки, — уже перебор.

— С чего вдруг? — тонкие плечики приподнялись и опустились. — Ты же не посчитал перебором тыкать в меня дрекольем. Если бы я зазевалась хоть на миг, то умерла бы пару дней спустя в страшных муках. Проникающее ранение брюшной полости, разрыв кишечника, сепсис, внутреннее кровоизлияние, лихорадка… Такой смерти я, по-твоему, достойна?

— Нет, конечно, — принц оскалился. — Ты заслуживаешь куда большего…

— Какой ужас, — она наиграно прикрыла губы ладошкой. — А я всего лишь хотела убедиться, что ты трус, лжец и намочишь штанишки, едва почуешь запах смерти.

Парень заглянул под одеяло.

— Я ничего не намочил.

— Мама, папа, простите непутевого сына… — передразнила девушка.

— Ты за этим притащила меня в свою комнату? Чтобы продолжить измываться? Думаешь, после этого я захочу тыкнуть в тебя чем-то другим?

— Это не моя комната. Здесь таких много. Я просто хочу показать, чего ты лишаешься из-за непослушания. Разве здесь хуже, чем в темнице? Разве прислуживать на ужине тяжелее, чем рубить уголь?

— Нет, — Амис встал с кровати. — Но я никому служить не собираюсь. Особенно тебе. Служат — мне, потому что я — принц. И знаешь, что? Я попрошу отца отсрочить казнь. И все это время ты будешь моей рабыней. Будешь ползать на коленях, целовать сапоги и вкалывать дни напролет, а по ночам развлекать моих друзей. Хотя нет… — он щелкнул пальцами, — я закую тебя в колодки на главной площади. И любой нищий сможет выдрать великую Железную ведьму, куда захочет. Вот что тебя ждет.

— Какое богатое воображение, — ведьма пронзила печенье клыком. — Дамские романы писать не пробовал?

— Катись ко всем чертям! — пленник подошел к двери и дернул ручку, но та не поддалась. — Открывай! Лучше пойду в шахту, чем проведу еще хоть минуту в твоем обществе.

— Жаль тебя огорчать, — колдунья отставила поднос и выпрямилась. — Но сегодня ты проведешь в моем обществе весь день.

— Ч-что?.. — голубые глаза округлились, что то печенье. — Нет… Не заставишь!

* * *

— Как тебе доспех? Хорошо сидит?

Амис вышагивал рядом с колдуньей внутри «живых» лат, и при всем желании не мог ни развернуться, ни толком пошевелиться. Он в точности повторял все, что делала броня, а та, в свою очередь, напрямую подчинялась чародейке. Металл облегал тело плотно, но не сдавливал и не мешал дышать, хотя с учетом талантов мучительницы, она могла в любой миг размозжить панцирем грудь или переломать кости.

Заложник и похитительница брели по каменистому безжизненному склону, точно влюбленная парочка. Тут и там из-под валунов торчали почерневшие ветви, а иногда попадались и спиленные пни — скорее всего, черная волшба убила все живое на горе, а сухая древесина ушла на растопку. Но самым жутким зрелищем была не мертвая природа, и даже не нависающая с уступа громада — темно-серая с пятнами ржавчины и вмятинами от давешних осад. Подножье выглядело как настоящее поле боя, где в беспорядке лежали изорванные, разрубленные и пробитые стрелами доспехи. Слуги госпожи дожидались приказов, готовые при нужде встать в строй и напасть на проходящих мимо воинов. И как Амис не напрягал зрение, так и не сумел хотя бы приблизительно прикинуть число защитников, особенно с учетом их постоянного пополнения.