Феодал. Федерал. Фрондер. Форпост - [25]

– Нет, еще одна бумажка имеется. Предлагаю тоже подписать.

Я пробежал глазами короткий текст: «Передать квартиру общей площадью 102 кв. м, находящуюся по адресу: г. Прикамск, ул. Славянова, д. 9, кв. 16, в пользование Пепеляеву В.С. с правом дальнейшей приватизации с учетом балансовой стоимости», потом разорвал ее и выбросил в мусорную корзину.

– Ну, зачем ты так? Пепеляев – хороший мужик, много сделал для области…

– Да, а потом закрыл обком на клюшку и сбежал в Москву – даже с архивом разобраться и охрану поставить не удосужился. Благодаря старым связям устроился в столице, и с тех пор носа из Белокаменной не кажет. И правильно – чего ему тут делать? Семья в Москве, квартира в Москве, работа в Москве. И скажи мне, пожалуйста, зачем ему квартира в Прикамске? Продать, сдать внаем, дочке в наследство оставить? А ты знаешь, что за эту квартиру нас потом целый год будут полоскать на всех углах – и правильно сделают! Потому что это подрыв репутации: на фоне острейшего социального кризиса взять и из «добрых побуждений» озолотить одного из виновников этого кризиса! Что, не согласен?

– Согласен. Извини, Миша, не дотумкал я здесь.

– Саныч, ты меня так больше не подставляй, пожалуйста. Иначе мне все за тобой перепроверять придется, чего совсем бы не хотелось. А квартиру надо Седых передать. Хватит ему в гостинице куковать и в Осинники мотаться на побывку, пусть перевозит свое многодетное семейство и живет нормально на стометровой площади.

Квартирный вопрос

Эта история имела неожиданное продолжение. На очередных воскресных посиделках у моих родителей папа спросил:

– Ты почему вдруг решил Седых облагодетельствовать? Он работает без году неделю, а ты ему сразу роскошную квартиру…

– Во-первых, Седых работает отлично – это единственный зам, к которому у меня ни разу не было никаких претензий. Во-вторых, квартира служебная, и Седых не принадлежит. А в-третьих, нечего распускать сплетни, которыми с тобой зачем-то делится твой ситный друг Сан Саныч.

– Саныч тут не причем, и это не сплетни, а публичная информация – я в новостях слышал.

– Я рад, что у нас так хорошо поставлена информация. Вообще-то я подписал внутренний документ, но, видимо, шила в мешке не утаишь.

– Не в этом дело. Ты почему сам в эту квартиру не въехал?

– Мне по жилищной норме не положено.

– Но это же идиотизм! Губернатор огромной индустриальной области ютится с женой и сопливым ребенком в паршивой двухкомнатной квартиренке, да еще не в своей, а в родительской! Позор! А если к тебе в гости приедет иностранец, губернатор какой-нибудь побратимской области, ну, типа этой, итальянской, как ее… Фриули-Джулия? Куда ты его в гости пригласишь – на свои тридцать пять метров?

– Нет, лучше на ваши восемьдесят.

– Да я вас и на порог не пущу! Меньше пей, свое имей, цудрейтер!

Папу горячо поддержала мама, а затем и Эля. Мне пришлось повысить голос и добавить общественного пафоса.

– Алло, публика, заткнитесь! Губернатор принял политическое решение. Кроме того, надеюсь, вы не хотите, чтобы меня из-за этой квартиры уволили за личную нескромность, а потом еще и жилплощадь отобрали? На чем горят чиновники? На бытовых мелочах: квартиры, дачи, машины, гаражи, любовницы.

Тут свое веское слово сказала Эля:

– Квартира отпала, дачи, машины и гаража нет, остается любовница. Ты уже завел?

– Пока времени не было. Кроме того, Варя напрочь затмевает всех женщин администрации.

– Хам! Смотри, ее муж-спецназовец тебя отлупит.

– Не отлупит – у меня есть свой спецназ, еще круче.

– Кстати, Миша, а ты не собираешься обзавестись охраной?

– Боже избавь!

– А морду набьют недовольные граждане?

– Я от них убегу. Или на машине уеду. Кстати, мой водитель Коля – здоровый мужик, бывший самбист. Защитит, если что.

На самом деле, вопрос о моей личной охране возникал несколько раз – со стороны Стрельникова, Шебалина и Курбацкого (ему, видимо, хотелось разжиться охраной самому). Я эти разговоры пресекал. Правда, Эля мне сказала, что в нашем дворе начали мелькать какие-то милиционеры – то пешие, то моторизованные. Я понял, что бдительный Шебалин взял мое обиталище под плотную опеку, но решил не препятствовать, поскольку эта привилегия, по сути, распространялась на всех жильцов огромного трехсотквартирного дома.

Первая зарплата

Десятого ноября я впервые получил зарплату – 1200 рублей (аванс я пропустил – закрутился и забыл спуститься в кассу, поэтому сейчас деньги мне принесла застенчивая девушка из бухгалтерии). Так я узнал, что моя зарплата оказалась равной зарплате президента СССР. Я позвонил главбуху:

– Надежда Семеновна, откуда взялась это цифра? Я ее не согласовывал.

– А мы взяли облисполкомовскую сетку окладов, ничего в ней не меняли, только в финуправлении завизировали. Румянцев получал столько же, сколько и вы – можете проверить в ведомости.

– Давайте договоримся – впредь все изменения в окладах, премиях и прочих денежных выплатах работникам аппарата согласовывать только со мной. Чтобы больше никакой самодеятельности! Ясно?

– Конечно, Михаил Георгиевич. Можно еще маленький вопросик? Я знаю, вы против привилегий, но я вас очень прошу – пожалуйста, не ругайтесь, если мы зарплату будем носить вам в кабинет. Так будет гораздо удобнее и вам, и нам. Вот вы аванс не получили, и он полмесяца в ведомости болтался, а это непорядок. А тут, как на грех, пришла проверка КРУ, и нам замечание написали в акте.