Феникс - [26]

Главной автодорожной магистралью, тянувшейся от границы до Днепра, было Брестское шоссе, проходившее от Киева через Житомир, Новоград-Волынский, Ровно, Луцк, Ковель, Брест, с ответвлениями от Ровно на Дубно, Львов и от Луцка на Владимир-Волынский, Устилуг и на Львов. Эта автомагистраль являлась жизненно важной артерией. Имелись также четыре автодорожные рокады: Овруч — Житомир — Бердичев; Коростень — Новоград-Волынский — Шепетовка; Дубровица — Рафаловка — Клевань — Ровно — Дубно — Кременец; Чернигов — Киев.

Предназначенный для наступления на ковельском направлении 17-й армейский корпус 6-й армии не смог успешно выполнить свою задачу, что послужило причиной замедленных темпов наступления и отставания 17-го армейского корпуса от главных сил 6-й армии. Это отставание, а также пересеченная местность затруднили действия танков и авиации противника в северной части полосы 5-й армии, создали ее войскам благоприятные условия для осуществления широкого маневра силами и средствами и нанесения фланговых ударов по главной группировке фашистских войск, действовавших на киевском направлении.

Пятидесятикилометровый разрыв между частями 17-го армейского корпуса и главными силами 6-й армии и отсутствие локтевой связи с южным флангом 4-й армии группы армий «Центр» обрекали 17-й армейский корпус на изолированные действия, и в силу этого он не смог служить связующим звеном между группами армий «Юг» и «Центр». Такое положение привело к утрате оперативного взаимодействия между войсками в ходе ведения всей операции, что дало возможность советскому командованию предпринять активные действия против северного фланга ударной группировки противника и сорвало замыслы немецко-фашистского командования захватить Киев с ходу. Немецкая военная машина застопорила свой ход…

* * *

Разведчики тихо вернулись, то, что смогли рассмотреть, внушало оптимизм на конечный результат их двухнедельной эпопеи хождения по чужим тылам. Даже Михаилу хотелось побыстрей оказаться у своих, но, несмотря на желание и близость цели, буром переть не хотелось, подвел для себя итог поиска, перед прорывом выстроил личный состав, окинул командирским взглядом людей. Видно, что доверяют, мало того, все хорошо понимают, что впереди их ожидают не те перестрелки, которые были накануне из засад. Время имелось, поэтому подошёл к каждому бойцу, посмотрел в глаза, подбодрил, пожелав удачи. Ничего, немного участия в судьбе доверившихся людей — дело нужное. Не все здесь безбашенные вроде Гаврикова и десантников, не богатыри — обычные люди. Видел, как у некоторых живот крутило от страха, может, кто-то и вообще обмочился. Фигня! Война все же, не позорно, главное, чтобы в самый ответственный момент не подкачали. Если тихо пройти не получится, то придется повоевать. Для многих из стоящих перед ним это самый настоящий первый бой будет. Он их понимает, сам хорошо помнит свой страх перед первым боем! В районе солнечного сплетения болит так, будто тебя ударили в пах. Ноющая и тупая боль, кажется, въелась в твое сознание навсегда, а сделать ты с этим ничего не можешь, «под ложечкой» так саднит, что кажется, терпеть мочи нет… Выдержат! Уже выдержали, не сломались! Теперь подбодрить. Не повышая голос, объяснил «политику партии». Перед преодолением немецких передовых позиций определил боевой порядок. Сначала идёт Иловайский со своими разведчиками — дорогу «чистит», потом за бруствером саперов вперед пропустит, а замыкает шествие уже он с основной частью отряда.

— Пойдем в полной темноте по тропе на стыке частей. Лес параллельно фронту посечен просеками, линия окопов не сплошная, отпочковавшаяся от главной магистрали, на ней армейцы все же смогли задержать рвущегося вперед противника. Тропа лесная узкая, даже телега не всегда проедет. Если кто-то шумнет, пусть даже раненый, то собственной рукой придушу засранца. Всем все ясно?..

Речь его поняли все, а многие заметили ее необычность. Комиссар так не скажет! Призовет к борьбе, товарища Сталина вспомнит, а командир «голую» задачу ставит, без лишней шелухи.

Вместе со сгустившимися сумерками выдвинулись. Летняя ночь коротка. Шли очень тихо. Даже если кто-то падал, максимум что было слышно, это невнятное мычание.

Во время марша Каретников не стал «исполнять танец Бобика на колхозном дворе», не бегал между авангардом разведки и арьергардом своей небольшой тыловой службы, доверив эту участь разбитному ординарцу. Одессит Цезарь Папандопуло вполне справлялся с ролью незримого командирского ока в рядах бойцов, пытавшихся не растянуть колонну на марше. Колонна встала. Выдвинулся вперед. Это лейтенант тормознул всех.

— В передовые части, считай, уперлись.

— Ясно. Цезарь! — позвал ординарца. — Командиров ко мне…

Крайний раз объяснил порядок действий.

Самое хреновое то, что основной лесной массив за спиной оставался. Впереди хорошо простреливаемое, широкое пространство, на котором немцы успели вгрызться в землю, использовав отвоеванные окопы. Даже ночью хорошо различимы обгоревшие остовы танков и по сей момент чадящие дымом и смердящие запахом горелого мяса. Чувствуется, перед приходом отряда здесь настоящая мясорубка была. Похоронные команды не отдыхают, ведут сбор своих павших.