Фельдмаршал Паулюс: от Гитлера к Сталину - [11]

С женой фельдмаршала я имел короткий разговор только в Бреславле. Она жила уединенно. Никто из них о поведении фельдмаршала открыто не говорил со мной. Молодые женщины намекали лишь, что не могут себе представить какие-либо действия Паулюса против Германии или против Гитлера.

Незадолго до этого я познакомился с бывшей женой захваченного в плен генерала фон Зейдлица, которая находилась в Ширлихмюлле с двумя дочерьми. Я и с ней говорил не как чиновник, а как обыкновенный человек, о ее судьбе. Также в этом случае я, не будучи на это уполномоченным, предложил РСХА освободить их, так как эта женщина не могла знать, что ее муж делает в России.

Когда я привез семью Паулюс в Ширлихмюлле, фрау фон Зейдлиц и ее две дочери как раз были освобождены1. Было ли это следствием моего ходатайства, я не знаю.

Насколько я помню, в Ширлихмюлле находились еще бывшие жены генерала фон Ленски1 и генерала Даммермана2 (или Даммана). С этими дамами я вежливо и корректно разговаривал, предложил им свои услуги, но, в связи с моим переходом в армию, в крепость Бреславля, из этого ничего не вышло, так как почта от указанных лиц не могла до меня дойти, вследствие окружения Бреславля».

Похвальное усердие Шарпвинкеля, однако, успехом не увенчалось. По крайней мере, Ольга фон Кутцшенбах и ее сын Ахим были направлены в концлагеря, а Констанция Паулюс — сначала в Бухенвальд, а затем — в Дахау3, откуда она была освобождена только в апреле 1945 года, также как и все остальные члены семьи.

В октябре того же года Констанция Паулюс, Ольга и Ахим фон Кутцшенбах возвратились в Баден-Баден, в свой доме по улице Цеппелинштрассе, 6, который к тому времени был занят посторонними людьми.

Только благодаря поддержке и содействию французских оккупационных властей родные фельдмаршала смогли поселиться в своем доме и получить статус жертв нацизма, совершенно необходимый для того, чтобы выжить в этот тяжелый период, в условиях разрухи, отсутствия работы и денег. Кроме того, спустя некоторое время они стали сдавать часть комнат французским офицерам, а также немцам, у которых не было жилья. Все это позволило им держаться какое-то время на плаву, хотя, по образному выражению Констанции Паулюс, «после года, проведенного в тюрьме, уже много не перенесешь, а жизнь здесь, в доме, очень неприятна, но изменить этого нельзя».

Эрнст Паулюс, его жена Лора и малолетний сын Фридрих Александр уехали к родителям жены в город Фирзен, где проживали по адресу: Бисмаркштрассе, 67. С осени 1945 года Эрнст начал работать на фабрике отопительных приборов, принадлежащей его тестю, господину Динзингу.

Окончательно связь со членами семьи была установлена только в феврале 1946 года, после появления Паулюса на Нюрнбергском процессе. Тогда ему удалось получить письмо от сына, в котором были указаны новые адреса жены и его самого. Кроме того, была предпринята попытка организовать скоротечную встречу отца с сыном, но она не состоялась, так как уже 12 февраля фельдмаршал должен был выехать в СССР. Не состоялась также встреча и с родной сестрой, Корнелией Паулюс, специально приехавшей в Нюрнберг.

До этого отдельные письма доходили до Паулюса через Международный Красный Крест или от его кузена, Константина М. Стурца-Бохотина, проживавшего в Румынии. Писал письма и фельдмаршал, но, вероятно, многие из них в военной круговерти просто терялись либо изымались по известным причинам спецслужбами Германии.

Необходимо сказать, что за весь период пребывания в плену советской цензурой было задержано всего лишь несколько писем Паулюса, а после известных событий августа 1944 года они, в случае необходимости, корректировались и переписывались заново.

Итак, в 1946-1947 годах возник еще один канал получения писем — они поступали через земляка и знакомого фельдмаршала, доктора Хадермана, проживавшего в Берлине, которому удавалось переадресовывать письма в СССР и обратно не только для членов семьи Паулюса, но и для многих других немецких генералов, находящихся в советском плену. Среди них — генералы Латтман1, Корфес2, Вайнкнехт3, Хенрици4 и многие другие. Только родственникам последнего генерала удалось избежать печальной участи «зиппенхефт линге». Причина здесь одна — этот генерал попал в плен 9 мая 1945 года — в День Победы.

До конца не ясно, какими мотивами руководствовался доктор Хадерман, оказывая помощь. Каких-то особых денежных средств, тем более от такой специфической категории населения — военнопленных и их родственников, — он просто не мог получать, поскольку, как правило, жены и родственники пленных генералов, тем более недавно освобожденных из тюрем и концлагерей, не имели никаких средств. Вероятнее всего, Хадерману нравилось общаться с родственниками людей, чьи фамилии еще недавно внушали уважение в германском обществе. Кроме того, впереди у всей нации была неизвестность — те, кого еще так недавно называли изменниками, могли вновь оказаться на гребне жизни. Но вскоре посредничество доктора стало ненужным — доставка почты была упорядочена.

* * *

В определенный момент могло показаться, что сам глава семьи, став врагом рейха, способствовал применению к своим близким репрессий, чем мог оттолкнуть их от себя. Но этого не случилось. Как уже отмечалось, Фридрих Паулюс, в связи с его постоянным стремлением сделать успешную военную карьеру, обычным для выходцев из низов общества, не мог уделять много времени семье. Тем не менее, несмотря на то что воспитанием детей занималась в основном жена, он также старался участвовать в этом процессе.