Фехтовальщица - [90]

– Это ненадолго, государь, – засмеялся де Шале. – Госпожа Гонзалес, когда здорова, очень разговорчивая особа.

– Например, как госпожа де Бежар? П-помните эту девушку, Генрих?

– Как же! Все еще помнят ее, государь.

– Я хотел сосватать ее за нашего блестящего поэта Люсьена де Бона, сеньора. Отличная партия для п-провинциалки, но госпожа де Бежар пренебрегла моей рекомендацией. Сегодня господин де Бон танцует в моем б-балете. Может быть, вы оцените его именно так, как не захотела оценить этого юношу госпожа де Бежар? Вам, ведь тоже нужно подумать о том, чтобы п-поменять фамилию, тогда не придется п-прятать лицо под мантильей. Верно?

Король говорил несколько странно – все сказанное им можно было отнести, как к Марии Гонзалес, так и к Жанне де Бежар, поэтому фехтовальщица на всякий случай вежливо поклонилась.

– Кроме того, я немного на вас в обиде, сеньора, – продолжал король. – Да-да, вы крадете моего п-подданного. Господин де Шале стал так часто отлучаться, блюдя ваши интересы, что только мое теплое расположение к нему и ваши заслуги перед Францией п-принуждают меня быть столь снисходительным.

– Вы очень великодушны, государь, – преклонил колено де Шале.

– Я всегда великодушен, мой дорогой, если раньше мне не испортят настроения слишком длительным непослушанием. Скоро будет дан знак к началу, а вы еще не одеты, сударь. П-проводите госпожу Гонзалес в зал и займитесь, наконец, непосредственно балетом своего короля.

Де Шале поднялся и повел девушку в зал.

– Что вы думаете о словах его величества, Генрих? – тихо спросила по пути в ложи Женька.

– А что я должен думать?

– Вам не показалось, что король узнал меня и хочет снять обвинение?

– Я не дам вам выйти замуж за Люсьена де Бона, я лучше убью вас.

– Я говорю серьезно.

– Я тоже.

Место «Марии Гонзалес» находилось в самом престижном втором ярусе. В первом ряду сидели королевские особы и лица королевской крови. Второй ряд занимали персоны, к ним приближенные. Кресло фехтовальщицы находилось позади сестры короля принцессы Генриетты и рядом с креслом Клементины де Лавуа, которая одна посмотрела на подругу маркиза де Шале приветливо. Другие лица светились прямой неприязнью или холодным любопытством.

– Присмотрите за госпожой Гонзалес, Клементина, – попросил де Шале, поклонился Генриетте и ушел готовиться к выходу.

– Какая у вас очаровательная служанка, госпожа Гонзалес, – улыбнулась Клементина, тоже обратив внимание на Валери, которая стояла позади кресла «Марии Гонзалес», словно куколка.

– Если она вам так нравится, то возьмите ее себе в услужение, сударыня.

– Но я совсем не потому…

– Я скоро уеду, у меня будет другая жизнь, и Валери останется без меня. Помогите ей. Она грамотна и даже знает шахматы.

– Что ж, если все действительно так, то я подумаю.

В первый ряд второго яруса прошла королева. Все поприветствовали ее вставанием, после чего был дан знак к началу.

Появился актер в костюме Пролога и, следуя сложившейся традиции, воздал хвалу венценосному сочинителю, то есть королю, а потом Клементине де Лавуа, которой принадлежала идея сделать балет благотворительным. Сбор от балета шел Приюту Подкидышей. Публика немедленно разразилась громкими хвалебными восклицаниями. Затем Пролог поочередно назвал титулованных участников предстоящего действа и с поклонами удалился.

Зазвучала музыка. Балет открывала группа профессиональных танцоров. Они выскочили на середину зала в роли сатиров и чертей, буквально ошеломив публику стремительными вращениями и высокими прыжками. Их сменили придворные во главе с королем в костюмах котов. Коты вкрадчиво кружили вокруг Поэта – Люсьена де Бона и будто склоняли к чему-то.

В маске Полнолуния появился де Шале и исполнил в дуэте с королем довольно изящную танцевальную связку. Раздались одобрительные восклицания и громкие аплодисменты. Далее из люка в полу в зал проникли чудовища. Многорукие и многоглазые полулюди, полузвери, они вовлекли Поэта в центр своего уродливого кордебалета, пытаясь сделать его своей игрушкой, но он быстро освоился, и скоро вся мощная орда мутантов стала слушаться его как ручная. Когда же час Полнолуния закончился, Поэт остался один. Кошмары покинули его, но на его лице не было улыбки.

Третьей частью шел дивертисмент, во время которого лакей передал фехтовальщице, что ее спрашивает господин де Ларме, и она вышла в коридор.

Без лишних слов Люис провел девушку в одну из отдаленных галерей. Там их уже ждали. Вельможа стоял прямо как статуя командора, был в черной полумаске и держал руку на эфесе шпаги. Знакомо и неприятно сверкнул камень изумруда в перстне на крупном пальце. С дворянином был охранник и слуга, а с девушкой только де Ларме, но она не боялась, а, напротив, сразу поняла, что дичь сейчас не она, а этот самый вельможа, который как-то приказал стрелять в нее на ночной улице. «А может быть, я ошибаюсь? Такой перстень может носить и другой. Сейчас проверим».

– Госпожа Гонзалес? – несколько удивился именитый покупатель. – Так это у вас находятся интересующие меня бумаги?

– У меня.

– Тогда я должен видеть этот дневник. Я знаю почерк Жозефины де Лиль.