Фехтовальщица - [112]

– О, как я рад снова помучить вас, ваша милость! – подшучивая, как обычно, начал перевязку Лабрю. – Как, кстати, ваша нога? Я видел только что, что вы двигаетесь очень бойко.

– Проклятый лекарь! – восклицал де Шале. – Почему ты молчал, негодяй?!

– А почему я должен был что-либо говорить, ваша милость? Разве я ваш лекарь?

– Изменники! Убью!

Де Санд в это время перевязывал руку фехтовальщице. Он ничего не говорил, и молча слушал вопли маркиза, который продолжал ругаться и обещал зарезать лекаря его же ланцетами.

– Я сейчас его вышвырну, – нахмурился Даниэль.

– Не надо, я сама с ним поговорю, – морщась от боли, попросила раненная девушка.

– Вы же расстались.

– Я не хочу, чтобы он поднимал шум. Мое дело еще не закончено.

– Хорошо, я буду ждать тебя в доме.

Когда де Санд и Лабрю ушли, Женька подошла к де Шале и села с ним на скамью.

– Кто тебе сказал, что я здесь? – спросила девушка. – Король?

– Король.

– Он уверен, что я тебя бросила?

– Да, но я знал, что он ошибся.

Де Шале хотел обнять Женьку, но она мягко уклонилась.

– Не делай этого, здесь я – мальчик.

– Зачем тебе это? – спросил фаворит короля, пытливым взглядом, словно зондом, пытаясь проникнуть в ее странную душу.

– Хочу быть сильной.

– Врешь! Ты здесь из-за де Санда?

– Мне нужна его школа.

– Сейчас ты пойдешь со мной.

– Куда?

– Какая разница?

Фехтовальщица хотела возразить, но вдруг с ужасом почувствовала, что разницы, в самом деле, никакой нет. Она вздохнула, пошла в дом и сказала де Санду, что уходит с фаворитом короля.

– Что? Куда?

– Я ненадолго. Надо, чтобы он успокоился.

– А вызов?

– Отложим, я не готова сейчас к дуэли. У меня рана, вы же видите.

– Ах, рана?.. У вас не эта рана болит, Жано!

– Какое вам дело, сударь?

– А такое! Знаю я эти истории! Завтра вы пропустите занятия, послезавтра откажетесь от поединка, а еще через неделю и от фехтовальной площадки!..

Де Санд говорил раздраженно, но верно. Женька понимала это, однако шла наперекор. Его голосом с ней будто говорил отец, а она уже не хотела подчиняться даже ему.

– Не вам меня поучать, сударь, – стала злиться девушка. – Вы мне не папаша! Воспитывайте лучше ваших детей, которых вы настряпали проездом через Орлеан!

– Что?! – де Санд подскочил к фехтовальщице одним прыжком и схватил ее за шиворот. – Ах ты, непутевая дрянная кошка! Не сметь так разговаривать со своим учителем, а то я сегодня же выкину тебя из школы!

– Не выкинешь! Не выкинешь! – продолжала грубить Женька, повиснув в его руке как нагадивший котенок.

– Это еще почему?!

– Да потому что ты меня любишь, рыжий дурак! Отпусти! Мне больно!

– Это мне больно!

Де Санд отшвырнул фехтовальщицу прочь, схватил со стола бокал и с размаху разбил о стену.

– Убирайся!

Девушка побежала к дверям.

– И только попробуй завтра опоздать на занятия! – крикнул вслед Даниэль.

Фехтовальщица выбежала из дома. Поправляя на ходу свой костюм, она чувствовала себя встрепанной не столько сильной рукой де Санда, сколько самой судьбой.

Де Шале в сопровождении пажа ждал ее у ворот. Он был верхом и улыбался. Ярость его прошла. Несмотря на полученную рану в плече, маркиз чувствовал, что одержал победу и радовался, словно ребенок.

Друг Генриха де Шале

Женьке подвели лошадь. Мишле подержал стремя; девушка, помогая себе здоровой рукой, забралась в седло и вместе с фаворитом короля выехала за ворота.

– Куда мы все-таки поедем? – спросила у де Шале фехтовальщица.

– К родителям. Я ведь так и не познакомил тебя с ними.

– Но теперь я не Мария Гонзалес и не Жанна де Бежар, а Жанен де Жано. Король разрешил мне жить в Париже только под этим именем.

– Превосходно! Тогда я представлю тебя как друга. Это даже забавно.

Генриха в самом деле веселила сложившаяся ситуация и он не собирался раскрывать истинное лицо своего «нового друга» окружающим, тем не менее, и от мысли связать с такой девушкой свою развязную жизнь он тоже не отказывался.

– Я поговорю с матушкой, а потом она уломает отца. Моя добрая матушка еще та дипломатка!

– А король, Генрих?

– Что «король»?

– Мне кажется, он не простил еще Жанну де Бежар и не позволит тебе…

– Позволит, не позволит! – капризно воскликнул королевский фаворит. – В конце концов, я молодой мужчина, мне двадцать четыре года, и я имею право жениться!

– А ты знаешь, что король знал, что Гонзалес это я?

– Знаю. После балета он разговаривал со мной, был очень рассержен, но когда я признался, что ты от меня сбежала, то успокоился и даже подарил алмазный перстень.

Приезд в дом родителей сначала ознаменовался легким переполохом, вызванным ранением сына. Особенно разволновалась матушка, кружившая вокруг сына, словно птица над вывалившимся из гнезда птенцом.

– Ерунда, сударыня, – отмахнулся Генрих. – Это мы с господином де Жано побаловались немного шпагой в школе у де Санда. Там оказался хороший врач, поэтому меня беспокоит только камзол, который он порвал, когда перевязывал мне плечо. Оставьте, оставьте! Велите лучше подготовить мне другой костюм.

Матушка, мягкая приветливая женщина с теплыми глазами, сразу понравилась Женьке. Ее взгляд и улыбка показались ей искренними. В отличие от нее батюшка Генриха, грузный и малоподвижный мужчина, был весьма спесив. Его медлительные жесты выглядели как повелительные, и смотрел он на все с суровой критичностью. Узнав о ранении сына, этот немногословный хозяин дома только молча повел бровью.