Федюнинский - [56]
Федюнинского еще в конце декабря проинформировали из штаба фронта, что в ближайшее время намечается «удар с целью осуществить деблокаду Ленинграда». В начале января из штаба фронта поступила директива: войскам Волховского фронта в составе 4, 59, 2-й ударной и 52-й армий выйти главными силами на рубеж Любань — станция Чолово, а в дальнейшем наступать в северо-западном направлении, взаимодействуя с войсками Ленинградского фронта. Четыре общевойсковых армии Ленинградского фронта и Приморская оперативная группа должны были помочь Волховскому фронту в разгроме основных сил 18-й и 16-й армий противника. Эти две армии насчитывали 32 дивизии, в том числе три моторизованные. Немцы по-прежнему держали здесь мощную группировку. Однако на этот раз Ставка для ее разгрома выделила гораздо больше сил, достигнув значительного преимущества перед противником. Одновременно армии Северо-Западного фронта должны были покончить с демянской группировкой противника.
Армия Федюнинского вела наступательные бои на тридцатикилометровом фронте. С самого начала дело не заладилось. Противник прочно сидел в глухой обороне на заранее подготовленных рубежах, перекрывая сосредоточенным артиллерийским и пулеметным огнем все пространство перед своим передним краем. Немецкая артиллерия и минометы, с дистанции, гасили каждую последующую атаку советских войск. Потери были огромными, и они увеличивались с каждым днем, с каждой новой попыткой продвинуться вперед. По поводу неудач начального периода наступления генерал Федюнинский вспоминал: «Безуспешные бои 13 и 14 января наводили на мысль о необходимости перегруппировать силы. А командование фронта настаивало на немедленном продолжении наступления, которое было и плохо организовано, и должным образом не обеспечено. В результате вместо сосредоточения подходящих резервов для создания превосходства в силах мы вынуждены были вводить их в бой по частям».
Ударная группировка 54-й армии уткнулась в укрепрайон Погостье и вперед продвинуться не могла уже ни на шаг. После войны, засев за мемуары и перебирая в памяти даты, названия сел и деревень, направления движения своих войск и контрудары противника, Иван Иванович напишет: «Труднее всего мне было под Погостьем зимой тысяча девятьсот сорок второго года. Четыре месяца изнурительных, кровопролитных, а главное, малоуспешных боев в лесистом и болотистом крае между Мгой и Тихвином…»
Кстати, в этот период в состав армии входила 80-я стрелковая дивизия, в которой 218-м стрелковым полком командовал подполковник В. Ф. Маргелов, легендарный «дядя Вася», будущий командующий ВДВ. Федюнинский любил бывать в расположении этой дивизии, часто бывал на КП полков. Сохранилась фотография, на которой запечатлена группа командиров, в том числе командарм Федюнинский, член Военного совета 54-й армии Д. И. Холостое и командир 218-го стрелкового полка 8-й стрелковой дивизии подполковник В. Ф. Маргелов.
Однажды, когда полки были выведены из боя и расположились на отдых и приведение себя в порядок в лесу, в шалашах, командующий заехал поинтересоваться, как устроились его бойцы, как кормят, как действует банное и прачечное хозяйство. Отдых у солдата на войне недолог: помылся, побрился, отоспался возле железной печи в шалаше на еловых лапках, застланных плащ-палаткой, поел вдоволь горячей каши с тушенкой и снова — стройся, шагом марш на передок…
Генерал шел по лесной тропе, перебираясь из одного полка в другой. Тропа хорошо натоптана, но узкая, двоим не разминуться. Навстречу молодой боец, по лицу совсем подросток, усы еще ни разу не брил. Одет ладно — в ватнике, в стеганых штанах. За спиной увесистая ноша — с десяток топоров без топорищ. Завидев генерала, сошел с тропы, чтобы пропустить начальство, и тут же провалился по пояс в глубокий снег.
— Ты что тут делаешь? — глядя в юное лицо бойца, спросил Федюнинский.
— Да вот, товарищ генерал, старикам моим надобно топоры раздать. Чтобы они их до ума довели, на топорища насадили да наточили хорошенько.
— Топоры? — удивился Федюнинский. — А зачем вам столько-то?
— В разведку собираемся. Приказ получили «языка» взять. А по такому лесу без топоров не пройти.
Генералу парень понравился. Яркий румянец на щеках. Сразу видно: старшина кормит людей хорошо. Взгляд прямой. Отвечает смело. С таким бойцом расставаться сразу не хотелось. С таким хотелось поговорить.
— К каким старикам? А ты кто такой?
— Командир взвода пешей разведки сержант Спиридонов. — И сержант сбросил с плеча связку топоров, лихо вскинул ладонь к шапке. Ладонь, освобожденная от рукавицы, в морозном воздухе парила. Парень — огонь!
Разговорились. Тем временем подошел начальник разведки полка и поддержал начатую беседу. Оказалось, раньше сержант Спиридонов был пулеметчиком. В одном из боев получил ранение, после госпиталя вернулся в свой полк. Попросился в разведку. Получил отделение. Потом, когда погиб лейтенант, командир взвода пешей разведки, заменил командира и теперь вполне себе справляется с новой должностью.
— И сколько он так справляется со взводом? — спросил Федюнинский начальника разведки полка.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.