Федюнинский - [23]
Федюнинский разлил чай по эмалированным кружкам и одну из них протянул полковнику. В глазах его комполка прочитал: идет бой, с минуты на минуту батальоны вступят в схватку, которая еще неизвестно чем закончится, а они — чай?.. Он взял кружку, кивнул, отхлебнул и снова вскинул бинокль. На его глазах заработали пулеметы и минометы, ухнула артиллерия. Японские цепи накрыл огонь, дым и песчаная пыль. Несколько фигурок выскочили из этого ада, продолжая бежать к красноармейским окопам, но вскоре упали, слившись с монгольским песком. Полковник опустил бинокль и молча, уже спокойно принялся за чай.
Спустя некоторое время к НП подъехала бронемашина. Полковник пожал руку Федюнинскому и сказал, открывая дверцу:
— Доложу командующему, что у вас всё в порядке. Полк успешно отбил четвертую атаку.
С конца июля и почти весь август войска 1-й армейской группы готовились к решающему удару. Перегруппировка проводилась скрытно. Командиры соединений и частей были извещены о предстоящем наступлении за четыре дня до атаки, а личный состав — в ночь на 20 августа.
«Тщательно готовились мы к выполнению боевой задачи, — писал генерал Федюнинский в своих мемуарах. — Все продумывалось до мелочей: и артиллерийская подготовка, и огонь пулеметов перед началом атаки. Я четко определил каждому батальону ближайшую и последующие задачи, направление дальнейшего наступления. В этот период с зимних квартир из района Улан-Батора в наш полк подошли 20 бронемашин, из них половина были пулеметные БА-20 и половина — пушечные БА-10. Эти машины снимали с консервации и готовили к боевому использованию жены командиров. Женщины удаляли смазку с оружия, чистили его, и, надо сказать, после этой их работы пулеметы служили безотказно. Жены командиров прислали нам знамя, на котором были вышиты портрет Владимира Ильича Ленина и слова “Возвращайтесь с победой!”. А внизу подпись: “Семьи командиров Н-ского мотострелкового полка”».
Командиры 24-го полка подарок из Улан-Батора получили с особым чувством. Скучали по женам, по детям, по семейному уюту. Какой-никакой, пусть в землянке, а он все же был. С милой рай и в шалаше…
Скучал по Елене Владимировне и он, командир полка. Писал ей письма — в стихах. Был у Ивана Ивановича Федюнинского такой талант. Говорят, все влюбленные — поэты. Федюнинский писал стихи своей жене всю жизнь. Стихи и письма тех лет, адресованные Елене Владимировне, не сохранились. Но они были.
План решающего сражения был прост: сильными ударными группами нанести синхронные фланговые удары, охватить группировку противника в районе между рекой Халхин-Гол и государственной границей, а затем уничтожить в «котле». Для этого штаб Жукова сформировал три группы: Южную, Северную и Центральную.
Главный удар, тем не менее, планировалось нанести по левому флангу противника, где оборону занимали менее стойкие в бою части баргутской конницы и маньчжуры из «армии» марионеточного Маньчжоу-Го.
36-я Забайкальская мотострелковая дивизия входила в Центральную группу. Она должна была атаковать с фронта, связать войска противника боем и лишить японцев возможности перебросить часть сил на фланги. Левым флангом совместно с Северной группой забайкальцы должны были окружить и уничтожить группировку противника в районе севернее реки Хайластын-Гол, притоке Халхин-Гола.
Главная задача была поручена 24-му полку. На усиление Федюнинскому передали танковый батальон. После артподготовки и мощного налета бомбардировочной авиации батальоны пошли вперед. Танки помогали уничтожать огневые точки, не подавленные артиллерией. Впереди возвышалась сопка Ремизова. Предстояло занять ее, а потом продвигаться дальше. Но тут произошла заминка. Второй батальон начал обходить сопку, на которой японцы оборудовали опорный пункт. Как только батальон приблизился на расстояние верного огня, японцы открыли пулеметный и минометный огонь. Батальон залег.
Федюнинский, наблюдавший в бинокль движение полка, сразу же заметил причину заминки. Вторым батальоном командовал молодой комбат, принявший его после гибели старшего лейтенанта Кожухова. Иван Иванович оставил на НП своего заместителя майора Белякова, а сам прыгнул в бронемашину и помчался к сопке. Там выскочил из бронемашины, вытащил из кобуры пистолет и крикнул:
— Ребята! За мной!
Роты тут же поднялись и с криком «Ура!» атаковали противника.
Подбежал комбат. Лицо его заливал пот. Роты тем временем уже ушли вперед.
— Вот этим же темпом и дальше, товарищ капитан, — сказал Федюнинский, засовывая пистолет в кобуру. — И не робеть! У вас, капитан, три роты! Сила!
— Все понял, товарищ полковник, — заверил комбат. — Такого больше не повторится.
Федюнинский пошел к бронемашине. Делать здесь было нечего — батальон решительно продвигался вперед. В это время с одной из сопок японский наблюдатель засек командирскую машину и небольшую группу возле нее. Командиры — первая цель для минометчиков. Такую цель, как правило, доверяют опытным расчетам — снайперам. Таковые, конечно же, были и в японской армии.
Первая мина легла с перелетом. Федюнинский и комбат тут же бросились на землю. Осколки раскаленной железной стаей пронеслись над ними, звякнули об обшивку бронемашины. Наступила тишина. Японский минометчик молчал, как потом выяснилось, выжидал, хладнокровно делал поправку прицела. Федюнинский, решив, что мина была случайной, шальной, вскочил и побежал к бронемашине. Еще одна мина легла неподалеку, уже значительно ближе. Федюнинский снова залег. До броневика оставалось всего ничего, один бросок. Прикинул: такое расстояние можно преодолеть и под обстрелом. Вскочил, сделал несколько шагов… Взрыв! Удар! От удара он оказался на земле. Попытался встать. Не смог. Пополз. Снова попытался встать. На сопке застучал пулемет. Пули зашлепали по песку: чок! чок! чок! Кто-то склонился над ним. И — голос:
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Чтобы по-настоящему понять детективы Стига Ларссона, нужно узнать, какую он прожил жизнь. И едва ли кто-нибудь способен рассказать об этом лучше, чем Ева Габриэльссон, его спутница на протяжении тридцати с лишним лет.Именно Ева находилась рядом со Стигом в то время, когда он, начинающий журналист, готовил свои первые публикации; именно она потом его поддерживала в борьбе против правого экстремизма и угнетения женщин.У нее на глазах рождались ныне знаменитые на весь мир детективные романы, слово за словом, деталь за деталью вырастая из общей — одной на двоих — жизни.
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.