Федералист - [83]

, т.е. отрицанием одного и подтверждением другого, отрицанием права штатов устанавливать налоги на импорт и экспорт и подтверждением – устанавливать их на все иные товары. Было бы простой софистикой утверждать, что таким путем намеревались отстранить их абсолютно от введения первых из упомянутых налогов, оставив за ними свободу вводить другие при условии контроля со стороны национального законодательного собрания. Сокращающее или запрещающее положение означает всего-навсего, что они не будут без согласия конгресса налагать такое обложение и, если нам надлежит понимать это в смысле только что упомянутого положения конституции, заставят ввести формальное условие ради крайне абсурдного вывода, [c.211] а именно: штаты с согласия национального законодательного собрания могут устанавливать налоги на импорт и экспорт и вводить налоги на все остальное, если тот же орган не осуществляет контроль. Если в этом и состояло намерение, тогда почему оно не было зарезервировано прежде всего в сфере того, что, как утверждается, является естественным применением первоначального положения, дарующего общее право налогообложения Союзу? Совершенно очевидно, что такого намерения быть не могло и подобная интерпретация неуместна.

Что касается предположения о несовместимости прав налогообложения штатов и Союза, его нельзя поддержать в толковании, клонящемся к исключению штатов. Конечно, вполне возможен случай, когда штат облагает налогом тот или иной товар и введение еще союзного налога на тот же товар неуместно, но отсюда отнюдь не вытекает конституционная неспособность вводить еще один налог. Размеры налогообложения, уместность или неуместность его увеличения с каждой стороны – предмет взаимного благоразумия, однако тут нет прямого противоречия во властных функциях. Конкретные меры систем финансов нации и штатов иногда могут точно не совпадать, и потребуется взаимная терпимость. Но не простая возможность неудобства в осуществлении власти, а непосредственная конституционная несовместимость может привести к отчуждению и уничтожению первородного суверенного права.

Необходимость совпадающей юрисдикции в ряде случаев является результатом разделения суверенной власти, и правило, что все полномочия, которых штаты определенно не лишены в пользу Союза, остаются у них во всем объеме, является не только теоретическим последствием этого разделения, но отчетливо видно по всему характеру документа, базирующегося на положениях предложенной конституции. Мы видим, что, несмотря на утвержденные полномочия общей власти, в нем проявляется подчеркнутое внимание к тем случаям, когда сочтено неуместным наделять такими же полномочиями штаты, и это зафиксировано в соответствующих оговорках. Десятый раздел первой статьи целиком составлен из таких оговорок. Это обстоятельство [c.212] яснейшим образом показывает намерения конвента и является руководством к толкованию их на основе текста документа, которое оправдывает занятую мною позицию и опровергает любую противоположную гипотезу.

Публий [c.213]

Федералист № 33 [31]

Александр Гамильтон

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 213–217.

Января 2, 1788 г.

Суть аргументации против условий, содержащихся в конституции в отношении налогообложения, видна на следующих положениях: в последнем абзаце восьмого раздела первой статьи рассматриваемого плана конгресс уполномочивается “издавать все законы, которые будут необходимы для осуществления прав, которыми настоящая Конституция наделяет Правительство Соединенных Штатов, его департаменты или должностных лиц”. И во втором абзаце шестой статьи декларируется: “Настоящая Конституция и законы Соединенных Штатов, изданные в ее исполнение, равно как и все договоры, которые заключены или будут заключены Соединенными Штатами, являются высшими законами страны... хотя бы в Конституции и законах отдельных штатов встречались противоречащие постановления”.

Эти два положения были объектами яростных нападок и раздраженных речей против предложенной конституции, народу их рисовали в извращенном свете, указывая на них как на зловещие орудия, при помощи которых уничтожат местное самоуправление и растопчут свободы народа, как чудовищного монстра, пожирающие челюсти которого не пощадят ни женщин, ни детей, ни стариков, ни людей высокого, ни низкого происхождения, ни святых, ни грешников, и тем не менее, как ни странно, после всех этих воплей следует указать с абсолютной уверенностью тем, кто не рассматривает все это в таком свете: конституционная деятельность подразумеваемого правительства была бы точно такой, [c.213] даже если бы эти положения вычеркнули или, напротив, повторяли в каждой статье. Они никак не больше, чем указание на установку, которая возникнет как необходимое и неизбежное следствие учреждения федерального правительства и наделения его некоторыми конкретными правами. Это настолько очевидно, что сама скромность едва ли будет слушать брань, обильно изливаемую на эту часть плана, не проявив эмоций, которые нарушат ее сдержанность.