Феакийские корабли - [23]

Словно в подтверждение, за спиной, в гроте, прозвучал короткий приглушенный смешок. Тоненький, почти детский. Ну, этот-то точно спит. Спит, видит во сне что-то очень приятное и проснётся не скоро. Окиал даже не стал оглядываться, чтобы не упускать из виду старца. Всё в порядке, дружок. Спи. Сейчас он ещё раз отвернётся… Есть!

Окиал бесшумно выскользнул из кустов и быстро, почти бегом, зашагал влево, к началу тропы. Не оглядываясь. Только краем глаза следя.

Старец таки заметил его — уже возле самых деревьев, когда Окиал успел перейти на равнодушно-размеренный шаг. Ничего, пускай. Тропа лишь на пятнадцать шагов просматривается с пляжа, а там — поворот, и можно бежать.

Три, четыре, пять… Ещё десяток медленных шагов.

А вот и учитель идет навстречу: застиранный хитон мелькнул между деревьями. Успею перехватить его за поворотом?

Восемь, девять.

Что это он мантию не надел? Ему же, наверное, холодно!

Одиннадцать.

И не идёт, а стоит. Ждёт.

Тринадцать…

Никогда учитель не стоял в такой позе: переплетя ноги и грациозно упёршись локтем в ствол дерева.

Четырнадцать…

Навболит так иногда стоял. Передразнивая Примнея.

Пятнадцать!

Окиал миновал поворот и быстрыми шагами приблизился к нему. Тому, кто стоял в двух шагах от тропы, неуверенно поглядывая на Окиала из-под полуопущенных век. Не то ждал, не то уступал дорогу. Решай, мол, сам: остановиться или пройти мимо.

Окиал остановился.

— Спасибо, дружище! — Примней поднял на него глаза, расплёл ноги и, мягко оттолкнувшись от дерева, шагнул на тропу. — Ну, вот и свиделись… Не рад?

— Рад, — сдержанно произнёс Окиал. — Но я спешу, извини.

— Да, я знаю: вы дождались корабля. Феакийского корабля.

— Ты тоже видел его?

— Я следил за ним от самой Схерии. Вам нельзя всходить на него, Окиал.

— Он идёт на юг? Жаль.

— Нет, он идёт на север. Это лучший из Алкиноевых кораблей, он доставил сюда Одиссея, царя Итаки, и теперь идёт обратно. Но вам нельзя всходить на него! — Луч солнца, просверлив крону, упал на тропу, и Примней поспешно шагнул назад, в тень. — Ты понял? — спросил он, почему-то шёпотом.

— Ничего я не понял, — сердито сказал Окиал. — Корабль идет в Схерию, так? Но ведь и нам нужно в Схерию!

— Этот корабль обречён, — быстро процедил Примней и оглянулся. — Обречён, понимаешь? И сам корабль, и все пятьдесят два гребца.

— Ты забыл, как называется наша школа, Примней. Мы — соперники Рока, ученики Тоона! И сам Тоон с нами.

— Ты дурак, Окиал, и всегда был дураком! Это тебе не Андикифера. Здесь они всемогущи.

— Вы всемогущи, — поправил Окиал.

— Ну, хорошо, мы! Мы всемогущи. Мы обрекли этот корабль. И сам Высокопрестольный дал Посейдону своё согласие.

— А люди об этом знают?

— Об этом знает вся Схерия, идиот!

— О том, что именно этот корабль?.. — уточнил Окиал, пропуская «идиота» мимо ушей.

— Да! То есть, нет… Они знают вообще. Они знают, что Посейдон на них гневается, и что он вот-вот…

— Ах, «вот-вот»! Ну, он уже больше сорока лет «вот-вот».

— Ты зря иронизируешь, Окиал. Операция продумана до мелочей. Я, правда, не знаю всех деталей, но, уверяю тебя — на этот раз они учли всё! Может быть, они учли даже наш с тобой разговор. Может быть — хотя я очень надеюсь, что это не так.

— Ты ещё умеешь надеяться?

— Да. Спасибо, друг… — Примней судорожно вздохнул и опять оглянулся. — Да, Окиал, я ещё не вполне бог. Я стажируюсь в отделе мойр. — (Окиал усмехнулся). — В отделе мойр, — повторил Примней, — в канцелярии богини Атропос, и я видел свиток. Да, это смешно: ученик Тоона, «соперник Рока» — стажер у богини судьбы!.. Атропос не доверяет мне. Она вообще никому не доверяет, кроме Эгидоносителя, а мне в особенности, и поэтому я видел свиток случайно и мельком. Но видел. Этот корабль обречён, Окиал. «Со всем экипажем и пассажирами на борту» — так сказано в свитке. Не всходите на него!

— Ладно, — сказал Окиал. — Я подумаю.

— Ты не передашь это учителю?

— Я подумаю.

— О чём?

— Например, о том, почему именно я должен передать это учителю. Почему ты сам ему не сказал. И ещё о том, как помочь обречённому кораблю. Если он обречён.

— Просто ты пришёл первым. Я ждал учителя, но ты пришёл первым. И это хорошо: учитель вряд ли стал бы меня слушать.

— Вот именно.

Примней вздохнул.

— Думай быстрее, — посоветовал он. — Ладно? И ещё. Осмотри Медный Перст — там… Впрочем, сам увидишь. А то получится, что ты вообразил по моей подсказке, а оно и вышло. Внимательно осмотри!

— Ладно. Это всё?

— Всё. Прощай.

— До свидания. — Окиал помедлил, но всё-таки шагнул к нему и протянул руку. Зря, конечно… Нет, не зря: Примней назвал его другом и стремился помочь. Его наверняка использовали, но он вполне искренне стремился помочь. Предупредить. Отвратить то, что сам полагает неотвратимым… — До свидания, друг! — повторил Окиал.

Лицо новоиспечённого бога дрогнуло, и он обеими руками ухватил протянутую ладонь. Окиал взвыл. Мысленно.

— Чуть не забыл, — зашептал Примней, ослабив олимпийскую хватку, но не отпуская руки. — Остерегайтесь аэда. Старый, плешивый, грязный. Слепой — если не притворяется. Ходит по Олимпу, как у себя дома. Допущен к самому Зевсу. Ревизует святилища. Останавливает время. Запанибрата с Гефестом… Не давайте ему петь, а ещё лучше — порвите струны! Нечаянно, понимаешь?