«Фаянсовый гном из летнего сада» и другие пьесы - [8]

М а р к у. А ты хотел бы, чтобы я покривил душой, чтобы промолчал?

И о н. Не надо молчать. Впрочем… не знаю, что надо… Но меня-то зачем обвинять, когда у самого рыльце в пуху…

М а р к у. Ничего у меня не в пуху…

И о н. Ах, нет?! Ну и старый же ты плут, а с Сильвией как дело было?

М а р к у. Сильвию ты сюда не путай!

И о н. Почему это? А если я хочу на ней жениться?

М а р к у. Все равно. Не имеешь права!

И о н. Ты же над ней надругался.

М а р к у. Вот что, Сильвия, я ухожу. Он думает, что ему все сойдет с рук. Еж колючий. Смотри, не сдохни от яда, который в себе носишь.

И о н. Ежи от яда не дохнут, они пожирают змей в большом количестве, и хоть бы хны… А в буковом лесу что ты забыл?

М а р к у. В каком лесу?

И о н. Ну, ты даешь! Короткая у тебя память. В буковом лесу, с мотоциклом и Сильвией… У прекрасного принца никаких воспоминаний? Когда ты надругался над ней, мерзавец…

М а р к у. Сильвия, он сумасшедший. Господи, избавь нас от сумасшедших.

Марку выходит, Сильвия плачет.

И о н. Ты что? Плачешь? Не плачь, Сильвия.

С и л ь в и я. О господи! (Плачет навзрыд.)

И о н. Я и медяка не дам за твои слезы. Гроша ломаного! Ишь, оскорбилась! Что с тобой? Ох! Кончай. Когда болит по-настоящему, то крокодиловы слезы не льют.

С и л ь в и я. Ион, в буковом лесу был не Марку…

И о н. Не Марку?

С и л ь в и я. Нет.

И о н. Тогда что же ты плачешь?

С и л ь в и я. Потому что ты меня любишь, Ион…

И о н. Я?! Этого еще не хватало! Я тебя люблю? Умру от смеха. Ха-ха-ха. (Натужно смеется.)

С и л ь в и я. Ты меня любишь… Ты думал, что это был Марку… Поэтому и поссорился с ним, поэтому и вспомнил все, что было между вами. (Решительно вытирает слезы, снова становится сама собой.) Если бы ты меня не любил, я бы вышла за тебя, хоть на время. И был бы у меня муж, и не говорили бы, что у меня его никогда не было… Иди спать, уже поздно.

Ион уходит в кухню, начинает раздеваться. Сильвия тоже раздевается.

Переночуй сегодня, а завтра уйдешь… Мы не подходим друг другу, мы не станем делить постель — ни от скуки, ни от радости… Утром, когда будешь уходить, не буди меня, я проснусь и подумаю, что все это было во сне.

Каждый лег в свою постель.

А еще лучше, если бы ты уехал из нашего города…

И о н. Я буду спать долго и рано не уйду… И из города не уеду, пока не расквитаюсь с Марку — твоим прекрасным принцем…

С и л ь в и я. Да это не он…

И о н. Сильвия! (Вскакивает с кровати.)

С и л ь в и я. Что такое?

И о н (входит к ней в комнату). Сильвия, ты плакала? Ты понимаешь, что это значит?! До сегодняшнего дня ты ведь не плакала. Понимаешь, какой сегодня счастливый день?

С и л ь в и я. Марку прав: ты с приветом!

И о н. Нет, Сильвия… Сегодня ты научилась плакать. Ты становишься живым человеком. (Взъерошивает ей волосы.) Ты настоящий человек, как я, как другие…

С и л ь в и я. Хорошо… Спокойной ночи, дружище. Иди. Я спать хочу, а спать я люблю в одиночестве и чувствовать себя свободной. Когда я сплю, я ни с кем не делю одеяла…

И о н. Спокойной ночи…

С и л ь в и я. Ты дрожишь? Если тебе холодно, можешь лечь у меня в ногах… Не как у принцессы… Просто чтобы укрыться еще одним одеялом…

И о н. Нет.

С и л ь в и я. Я тебя не боюсь — знаешь?

И о н. Знаю.

С и л ь в и я. Приходи, если есть настроение поговорить, если тебе одиноко и холодно… Спокойной ночи.

И о н. Спокойной ночи… (Встает, подходит к двери, смотрит на Сильвию.) Сильвия…

С и л ь в и я. Да…

И о н (завернувшись в одеяло). Сильвия…

Действие второе

И о н (входит в комнату Сильвии). Сильвия… Я замерз. И поговорить хочется… больше ничего… Не могу заснуть. (Садится на край ее кровати.) Мне кажется, что я знаю тебя тысячу лет. Не помню только, где мы с тобой встретились впервые…

С и л ь в и я. Как же ты меня узнал?

И о н. По голосу. В людях я всегда запоминаю голос, слова… Голос много говорит о человеке. Вчера на ярмарке я узнал твой голос… А то бы я, наверно, послал и тебя, и Марку… Ты не такая, какой хочешь казаться… Делаешь вид, что ни к чему не относишься всерьез, пусть думают, будто ты и впрямь какая-нибудь… И тебе не хочется никого разочаровывать… И все же ты обманщица, Сильвия…

С и л ь в и я. Я? Ошибаешься!

И о н. Хочешь доказательств — пожалуйста, никакой пластиковой груди у тебя нет.

С и л ь в и я. Откуда ты знаешь?

И о н. Видел собственными глазами.

С и л ь в и я. Иди-ка ты спать, а то еще чего-нибудь увидишь. Например, искры из глаз…

И о н. Хочешь побить меня?

С и л ь в и я. А тебя уже кто-нибудь бил?

И о н. Отец.

С и л ь в и я. Я думала, женщина.

И о н. Женщины не били.

С и л ь в и я. Я побью, если не угомонишься.

И о н. Я же не шевелюсь.

С и л ь в и я. Но таращишься. И слишком много видишь. Чего не следует…

И о н. Вот и отец так говорил. Вернее, не говорил, а лупил, чтобы сам догадался, что он хочет сказать.

С и л ь в и я. Он человек с юмором, а я — нет.

И о н. Да, юмор у него что надо… По утрам он рассказывал мне свои сны. Ион, говорил он, сегодня мне снилось, что я хороню тебя с музыкой… Каждую ночь ему снилось, что меня зарывают в землю… Представляешь, какую жажду жизни будили во мне его сны.

С и л ь в и я. Может, он сумасшедший?

И о н. Нет, он любил меня… До смерти… Так любил, что видеть не хотел, чтобы не осквернить свое чувство… И маму он тоже любил… Через год после моего рождения мама заболела туберкулезом. Отцу быстро надоела больная жена, и он бросил ее. А сам женился. Мама была красивая, она умерла в восемнадцать лет. А я рос. В шестнадцать я сбежал из дому… в лохмотьях, как побирушка… это было в воскресенье… Через два месяца милиция водворила меня обратно. Я снова убежал и устроился на складе помощником кладовщика. Потом обнаружилась недостача, и меня посадили… Когда я вернулся домой, он стал бить меня, кричать.