Фаворитка императора - [45]

– Рад познакомиться, – машинально сказал кардинал, думая о своем. – Я спросил себя: как ты можешь быть в Париже, в то время как последний раз мы виделись… Где же тогда…

Охваченная внезапным страхом при мысли о том, что сейчас произойдет, Марианна поспешила прервать его. Растерянная мина Клари, безусловно, услышавшего злополучное «леди Марианна», уже достаточно выражала его беспокойство.

– Я вам все объясню позже, дорогой крестный. Это очень длинная история, и здесь, посреди двора, рассказать ее просто невозможно. Лучше скажите мне, что вы здесь сами делаете? Вы собираетесь уйти пешком, как я понимаю?

– Я сделаю то же, что и другие, черт возьми! – проворчал кардинал. – Когда мы прибыли сюда, мои братья и я, главный церемониймейстер передал нам приказ немедленно убираться отсюда, потому что Его корсиканское Величество отказался нас принять, хам!

– Ваше преосвященство, – воззвал аббат Бишет, испуганно оглядываясь вокруг, – будьте осторожны в выражениях.

– Э, я говорю то, что хочу! Меня выгоняют, не так ли? И простирают свое утонченное внимание до того, что отсылают все наши кареты, чтобы мы смогли показать парижским зевакам занимательное зрелище: пятнадцать кардиналов бредут в пыли с подобранными мантиями, возвращаясь домой пешком, как галантерейщики! Я надеюсь, что добрые парижане по достоинству оценят учтивость их властителя.

Монсеньор де Шазей стал таким же красным, как его мантия, и его аристократический голос, обычно тихий и спокойный, обрел тревожную пронзительность. Клари вмешался:

– Ваше преосвященство и его коллеги, если я правильно понимаю, являются теми, кто не счел должным присутствовать на свадьбе нашей эрцгерцогини? – спросил он довольно резким тоном. – И, безусловно, Император Наполеон не мог снести подобное оскорбление, не подумав о мести. Признаюсь, я ожидал худшего.

– Худшее последует само собой, не обольщайтесь! Что касается эрцгерцогини, поверьте, сударь, что мы бесконечно сожалеем, но мы обязаны полностью поддерживать Его Святейшество в избранной им позиции. А брак Наполеона и Жозефины до сих пор не расторгнут Римом.

– Иными словами, наша принцесса не является законной супругой, хотите вы сказать, – вспыхнул Клари.

Видя, что назревает новый скандал, испуганная Марианна поспешила вмешаться:

– Помилуйте, господа! Здесь… Крестный, вы же не можете отправиться так, пешком. И прежде всего, где вы живете?

– У одного друга, каноника Фримбера де Брюйара, на улице Шануэн. Я не знаю, известно ли тебе, малютка, что наш фамильный особняк принадлежит теперь пользующейся особым покровительством Наполеона оперной певице. Так что там я не живу.

У Марианны появилось ощущение, что она сражена насмерть. Каждое из этих ужасных слов оставляло в ее душе кровоточащую рану. Сильно побледнев, она отступила и, ощупью найдя руку Леопольда Клари, оперлась на нее. Без этой поддержки она, несомненно, упала бы прямо в пыль, уже испачкавшую красные туфли князя Церкви. Эти несколько слов измерили пропасть, разверзшуюся между ее детством и теперешним положением. Отвратительный страх охватил ее при мысли, что Клари, желая восстановить истину, не раздумывая объявит, защищая ее, что оперная певица, о которой идет речь, – это она. Марианна, безусловно, скажет правду своему крестному, всю правду, только в свое время, без посторонних… Отчаянно пытаясь совладать с волнением, она вымученно улыбнулась, в то время как ее пальцы впились в руку князя.

– Я приду к вам сегодня вечером, если вы позволите. А пока карета князя Клари отвезет вас домой, крестный.

Молодой австриец резко отстранился.

– Но это же… о, дорогая, что скажет Император?

Она мгновенно вспылила, верная своей привычке находить в гневе лекарство от глубоких переживаний.

– Вы не подданный Императора, дорогой князь. К тому же могу вам напомнить, что ваш государь поддерживает… превосходные отношения со Святым Отцом. Или я вас неправильно поняла?

Вскинув подбородок, Леопольд Клари подтянулся, словно он внезапно оказался перед самим императором Францем.

– Можете быть уверены, ваше преосвященство, что моя карета и люди в вашем распоряжении. Если вы готовы оказать мне честь…

Щелкнув пальцами, даже не повернувшись, он подозвал кучера, который, видя необычное поведение атташе посольства, еще не отъехал от крыльца. Карета послушно подкатила, остановилась, и один из лакеев, спрыгнув с запяток, открыл дверцу и опустил подножку.

Ясные глаза кардинала одним взглядом охватили побледневшую молодую женщину в голубом платье и австрийского князя, почти такого же бледного в своем белом мундире. В их бледной голубизне таилось море вопросов, но Готье де Шазей не задал ни одного. Полным величия жестом он протянул к губам склонившегося Клари кольцо с сапфиром, украшавшее его руку, затем к губам Марианны, которая, не думая о пыли, преклонила колено.

– Я буду ждать тебя сегодня вечером, – сказал он после прощания. – Ах… совсем забыл! Его Святейшество Пий VII вместе с кардинальской шапкой пожаловал мне титул Сан-Лоренцо. Я известен… и признан во Франции под этим именем.

Несколько мгновений спустя австрийская карета выехала за решетку Тюильри, сопровождаемая завистливыми взглядами оставшихся князей Церкви, которые, смирившись, один за другим направились в сопровождении своих близких к выходу, в сомнительной надежде найти свободные экипажи. Марианна и Клари молча провожали глазами исчезающего кардинала де Сан-Лоренцо.