Фаворит богини - [117]

— Я вспомнила! Я же сегодня утром собиралась свернуть тебе шею. Не дала договорить птицу Делика, — Эй, стой! Ты куда?!..

За обедом все поделились своими достижениями за день. Делика с андоррцем сняли дом в получасе ходьбы от храма и от дворцового комплекса, почти сразу за ипподромом. Хозяева которого — семья придворного — на зиму перебирались в Антохию, теплое местечко, подальше от устойчивых северных ветров. Инга тоже удачно сходила на рынок — отыскала свою крестную от почтовиков, и установила, где та квартирует. Я тоже поделился своими наблюдениями, и напряг Фараха на тему немедленного усиления негласной опеки Касима — хоть я и искренне верил, что друг не оплошает, но дополнительная подстраховка не помешает. Дед высказался в том ключе, что в ближайшее время станет известно о гибели нового флота в Атталии. Поэтому пора уже через крестную фройльян распространять слух, что Роман строит в Атталии не флот, а только его видимость, а на самом деле переправляет баснословные суммы денег своей армянской родне. А чтоб скрыть этот факт, собирается этот псевдофлот то ли утопить, то ли сжечь. Я предложил добавить к этому, что Зоя, узнав об этом, пыталась помешать Лакапину, но была обвинена в попытке отравления и закрыта в монастырь, чтобы народ не узнал правду. Птиц сказал, что так и сделаем, но только после того, как Зоя окажется в безопасности. А пока о ней не должно быть никаких напоминаний. Обед был, надо сказать, отменный — разнообразные мясные закуски, овощи, фаршированные мясом, дичью, рыбой, бульоны, пироги, сладости, фрукты… На камбузе «Авроры» такого точно не приготовить.

В храм прибыл ближе к концу мессы. Посетителей было действительно много, как и разодетых в павлинов церковников. Не торопясь, протиснулся вплотную к кафедре — отсюда хорошо был виден подход к дверям, выходящим на ризницу. Дионисия разглядел почти сразу. Видимо, все шло по плану, и происходящее действо не требовало его вмешательства. На всякий случай, чтоб не оказаться в хвосте очереди к святыням, стал осторожно подбираться к священнику. Когда месса закончилась, и под присмотром церемониария министрнаты сдали все ценности в ризницу, Дионисий наконец пригласил паству приобщиться к святыням храма. Я, внимательно отслеживающий весь этот процесс, не сплоховал и занял очередь в конце первого десятка. Хранилище впечатлило — целый дом, увешанный — чуть было не сказал всяким хламом — святынями. В основном, ветхая одежда священнослужителей и предметы их службы и быта. Для моей цели наиболее подходил золоченый крест украшенный жемчугом.

— Отец Дионисий, а можно я подержу в руках этот крест? — и указал на выбранную мной святыню.

— Можно, сын мой, от чего же нельзя. — сказал он, и с едва различимой хитринкой в глазах добавил. — Этот крест из монастыря святой Глафиры-великомученицы. Эту святыню будущие роженицы прикладывают к животу чтобы благополучно и в срок разрешится от бремени. «- Ёпрсете! Да что ж непруха такая-то!» Но что-то менять уже не было времени, и я уверенно взял крест в руки и повернулся к Дионисию. Видимо, умудренный опытом старец ждал чего угодно, но не этого.

— Ээ это… — только и сумел сказать священник перед тем, как я затянул молитву…

Как я и ожидал, у Дионисия неподалеку от храма был свой дом — адрес которого, и состав дворни, и какие ценности присутствуют в доме — я узнал в первую очередь. В свое жилище он наведывался нечасто, довольствуясь штатной кельей при храме. Но на этот вечер я «попросил» его посетить свой дом и в обязательном порядке проверить сохранность свитков, которые он и считал своей основной ценностью. При выходе из храма я еще раз вопросительно глянул на Касима, и получил в ответ положительный кивок. Дворня Дионисия состояла из двух человек — почти глухая старушка Анфиса, выполняющая все женские работы по дому, и дворник-разнорабочий, он же охранник — Агапид. Открыл мне калитку крупный мужчина, лет под сорок. Открывать дверь без расспросов он мог себе позволить — моего роста, только значительно шире, короткая хламида не скрывала его роскошного телосложения, массивные плечи и бицепсы, мощная шея — настоящий атлет. Характерные шрамы от холодняка, «украшающие» открытые участки кожи, выдавали в нем бывшего воина. Видимо, ему нравилось наблюдать реакцию сомнительных гостей на свое появление. Я не стал ломать шаблон и как бы испуганно осведомился, не отцу ли Дионисию принадлежит этот дом. Короткий кивок, потом чуть приподнятые брови — немой вопрос «- Чего надо?». Все понятно — разговоры разговаривать тут со мной не намеренны. Я хлопаю себя по груди, как будто пытаюсь там что-то нащупать, потом торопливо лезу за пазуху и пробиваю с левой в печень надменному верзиле. Теряющий терпение взгляд на мгновение застывает, затем глаза начинают округляться и стекленеют от моего апперкота в челюсть — нокаут. Придерживаю заваливающееся назад тело — ну и тяжел, бычара, едва сам не рухнул. Торопливо вяжу руки за спиной, сгибаю его ноги в коленях и перехватываю этим же шнуром лодыжки. Едва закончил, как по телу охранника пробежали слабые судороги, и он открыл глаза. Секунда, и взгляд становится осмысленный, и полный ненависти, впивается в меня, лицо пленника начинает багроветь.