Сегодня ночью Али мучили кошмары. Проснувшись под утро в холодном поту, он пытался вспомнить, что же ему такое приснилось. Для него это было очень важно — ведь, как известно, во снах Аллах посылает видения из будущего. Но почему-то, кроме птицы, улетающей в небо, ничего припомнить не мог. И чем настойчивее эмир Крита пытался вспомнить свои ведения, тем сильнее те затягивались дымкой забвения.
Али I был шестым эмиром Крита, и как фаната нумерологии, его это очень тяготило. Был бы пятым, или седьмым (лучше, конечно, седьмым) — в исламе число семь имеет особенный смысл.
Согласно исламу имеется семь небес, а попадающие на седьмое небо испытывают высшее блаженство, поэтому число семь — это священное число. И будь он седьмым — несомненно, доля его удачи была несравненно выше. Но даже будучи шестым, до недавних пор его дела вряд ли кто-то мог охарактеризовать как неуспешные. Скорее наоборот! Тридцатитрехлетний (опять шесть) правитель Крита был умен и смел, легок на подъем, скор в решениях, а еще он был отменным воином. Шесть (ШЕСТЬ) лет назад он, как старший сын эмира Юсуфа, занял освободившийся трон. Отец пришел к власти в почтенном возрасте, и правил всего четыре с небольшим года. За это время стотысячная вольница пиратов, контрабандистов и купцов, объединяющих в себе первых двух, хоть и продолжала отстегивать эмиру его долю, но потеряв должный надзор, полностью отбилась от рук. Когда пришел к власти молодой эмир, многие буйные головы решили проверить власть на прочность, вовсе отказавшись платить эмиру. Власть оказалась прочней! Часть буйных голов рассталась с телами на плахе, часть пропала или лишилась жизни в случайной поножовщине. Остальные, лишившись поддержки и друзей — стали никем, и исчезли с политической сцены. Вернулся принцип единоначалия, казна стала регулярно пополняться. Неприятное известие, что императором Византии станет сильный басилевс и фанат флота — Роман — сменились благоприятными. Роман свергнут и бежал, к власти возвратилась регентша, а самое главное — новый флот империи, сошедший с Атталийских стапелей — сгорел! Одновременно с этой новостью пришла другая, в устах докладчика выглядевшая курьезной. Раджа — один из наиболее удачливых молодых капитанов Крита — атаковал караван франкских купцов. Уничтожив боевой дромон сопровождения, легко взял добычу. И тут вдруг к охотнику подошла новая, как он думал, удача, состоявшая из двух призов. Одна явно шебека, только с непомерно длинными мачтами, вторая с узким длинным корпусом, а паруса и вовсе невиданной конструкции. Длительная погоня вот-вот должна была принести новый приз, но добыча вдруг легко ушла в отрыв, и что характерно — с такой же невероятной скоростью развернулась и пошла обратно, практически против ветра. Призовые франкские суда были атакованы вернувшимися "купцами" сходу, и в одно касание выбросили абордажные команды. Доспешные войны в мгновение ока порубили тех, кто встретил их с оружием, остальных просто выкинули за борт. Единицы добравшиеся до берега утверждали, что нашим абордажникам до боевитости, выучки и оснащенности чужаков как до неба. Али воспринял сообщение тоже весело — уж о преувеличениях моряков он знал не понаслышке, и предпочитал все, что не связано с захватом добычи, где имелась его часть, делить как минимум на два. Но событие запомнилось, и неприятный звоночек в голове прозвучал. Спустя полтора месяца посол из Кордовы в приватной беседе посетовал, что пара его галер, имея на борту почти шестьсот воинов, возвращаясь из Магриба атаковала двух купцов непонятной принадлежности. И когда измученные долгой погоней моряки наконец высадили абордажные команды, на купцах их ждал неприятный сюрприз. Абордажников встретили не ползающие на брюхе перепуганные матросы, а строй одетых в непробиваемую сталь опытных воинов, который перемалывал в мясо наступавших, едва они достигали зоны поражения. Одновременно открыли огонь вражеские лучники, и какие-то мощные катапульты, метавшие множество свинцовых шариков, калечивших и убивающих тех абордажников, что застряли в "пробке", и всех остальных, находящихся на борту галер. Быстро уничтожив чужаков на своей палубе, "купцы" пошли в контратаку и легко взяли атаковавшие их суда. Это удалось узнать у случайно выкупленных на Сицилийском рабском рынке членов экипажа. Чужие неудачи — даже друзей, ну почти друзей — в радость. Али, хотел было изобразить на лице скорбь и негодование, как почти забытый звоночек вновь дал о себе знать. Пара наводящих вопросов — и оказалось, что купцы те же самые, что перехватили добычу Раджи.
Экстренный совет капитанов, возглавляемый эмиром, постановил объявить охоту на непонятных конкурентов, и в случае встречи ни в коем случае не пытаться захватить вражеские суда — что может плохо кончиться (полный стальной доспех, лучники, непонятные баллисты) — а сразу таранить и топить. Вознаграждение за потопленных конкурентов потрясало воображение, и следующие пару месяцев охотники бороздили просторы торговых путей средиземки, высматривая подходящие под описания суда. Сначала результаты были отрицательными (то есть не было результатов) затем результаты стали еще больше отрицательными — регулярно из рейдов перестали возвращаться охотники. Притом пропадали как одиночки, так и почти флотилии, состоящие аж из четырех галер. Пропажи можно было списать на все что угодно, но Али понимал, что таких массовых случайностей не бывает, и отозвал охотников до получения более полных сведений о противниках.
