ради гораздо более плотского папизма, что пошло бы им особенно на пользу. Тем самым они снова придадут устойчивость шатающимся колоннам этого столь полезного духовенству здания и сами вскоре, конечно, станут совсем иными людьми в государстве. Точно так же можно наверняка не сомневаться в том, что главный поборник сего благочестивого начинания, фантазер из ***
>{110} станет первым святым нового римского календаря. Разве сможет изгнанный Пий VI
>{111} сделать для него меньше, чем сделали мудрые предки Пия для великого Лойолы?
>{112} Его ученики и ученицы уже давно видят святое сияние, которое, словно электрические искры, излучает разгоряченный мозг Этого фантазера, и охотно возьмут на себя издержки, чтобы заставить дьявола молчать на суде. А для того чтобы было возможно быстрее осуществить это выгодное дело, явился один пламенный человек из ***
>{113}, который уже совершает первое необходимое чудо. Подобно новому Моисею, он напускает плотный, черный мрак и развращающую заразу на королевский город ***
>{114}, чтобы тупым невежеством и чумным воздухом задушить и убить тонкое, язвительное, аттическое остроумие этого города, его здравый ум, враждебный фанатизму. И для того, чтобы это подлинное чудо свершилось, он быстро собрался в путь, опасаясь, как бы судьба, пригрозившая ему, что некие злые, черные духи могут его там опередить, не лишила его ожидаемой славы. Если бы ему это удалось, он ударил бы по могилам иезуитов, воскресил бы лежащих в них мертвецов и запел бы гимн победы над человеческим разумом. Философам я желаю, чтобы им удалось победить своего величайшего противника, всесокрушающего Канта
>{115}, для того чтобы с их кафедры вечно могла греметь метафизическая бессмыслица. Государям — побольше строгости, большего искусства в систематическом грабеже подданных и сдирании с них шкуры. Немцам — самой жестокой ненависти к свободе и нежнейшей любви к рабству, а немкам я желаю, чтобы они с таким же удовольствием рожали, с каким, говорят, они зачинают. Настанет прекрасное, счастливое время! У наших великих государей, милосердных архиепископов, возведенных в княжеское достоинство аббатов, родовитых имперских графов, баронов, рыцарей и у богоугодных монастырей нашего отечества не будет недостатка в орудиях, которые можно употреблять во зло, в солдатах, которыми можно торговать, в губках, которые можно выжимать, и в подданных, с которых можно драть шкуру. А о том, чтобы долготерпение не лопнуло, будут заботиться их приспешники, их визири, их духовенство, советники и весь благородный цех писателей вместе с журналистами. Напрасно взывают некоторые благородные люди: «Облегчите, братья, своих вьючных животных, если вы не хотите, чтобы они однажды сбросили ношу насильно и погребли бы вас под ней!» Уважаемые господа знают от своих советников, что нет на земле животного, которое страдало бы более покорно и несло более мужественно свою ношу, чем это делают достопочтенный осел и искренний, благонравный немец.