Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад - [76]
Д ь я в о л: Фауст, меня радует твоя отвага. Твои слова я слушаю еще охотнее, чем дикие вопли отчаяния. Гордись тем, что ты довел силу своего гения до безумия и богохульства; за это тебя ожидают муки ада. Я устал от твоей болтовни и от земли. Пора двинуться в путь. Роль твоя здесь сыграна, тебя ожидает другая, которой не будет конца. Выйди из круга и похорони несчастного. Потом я схвачу тебя, стащу твое трепещущее, ослабевшее тело с души, как стаскивают кожу с угря, и разбросаю его клочки по окружающим полям — на страх и отвращение тем, кто пройдет мимо.
7
Фауст взобрался на виселицу, снял веревку с шеи своего сына, отнес тело на соседнее, только что вспаханное поле, сам вырыл, рыдая и обливаясь слезами, могилу и положил в нее несчастного. Затем он подошел к дьяволу и злобно сказал ему:
— Мера моего горя преисполнена, разбей сосуд, который уже не вмещает его. Но у меня еще достаточно мужества, чтобы бороться с тобой за свою жизнь. Я не хочу умереть как раб, без сопротивления падающий под ударами господина. Явись мне в каком угодно виде, я буду бороться с тобой. Во имя свободы и независимости я вызвал тебя из преисподней. На краю адской бездны я буду отстаивать свою свободу. На пороге нового, страшного жилища я хочу еще раз испытать свою силу. Я помню, что видел тебя однажды прикованным к моему магическому кругу и грозил тебе ударами моего бича. Ты видишь у меня на глазах слезы, но это слезы упрямства, слезы яростного негодования, — не ты, дьявол, а мое собственное сердце побеждает меня!
Д ь я в о л: Мерзкий хвастун! Вместе с твоей плотью я сорву с тебя маску, под которой ты прячешь свое бессилие, и оставлю тебя в твоей жалкой, отвратительной наготе. Отмщение близко! Имя ему Вечность!
Он предстал перед Фаустом в образе гиганта. Глаза его горели, как тяжелые грозовые тучи, озаренные заходящим солнцем. Дыхание напоминало ужасный свист бури, подымающейся из ущелий, когда земная кора разрывается от сотрясений земных недр. Почва стонала от тяжести его шагов. Буря выла в его волосах, развевавшихся вокруг головы, как развевается хвост вокруг грозной кометы. Фауст лежал перед ним в пыли, как жалкий червь. Страшное зрелище сломило остатки его душевных и телесных сил. Дикий, свистящий хохот Левиафана пронесся над землей. Дьявол схватил Фауста, разорвал его на клочки, как шаловливый мальчик разрывает муху, с отвращением и негодованием разбросал его окровавленные члены по полю и умчался с душой Фауста в ад.
8
Дьяволы собрались вокруг сатаны, который созвал на совет всех князей ада, чтобы решить, каким мукам предать папу Александра VI. Все его преступления, и особенно в последние мгновения жизни, были так исключительны, что даже самые злые дьяволы были в замешательстве, не зная, какое придумать ему наказание.
Папа стоял перед своими судьями, которые обращались с ним так же насмешливо и презрительно, как обращается человеческий суд с обвиняемым, если он нищ и может только сказать в свою пользу, что он имеет несчастье быть человеком. Вдруг появился Левиафан. Он торжествующе раздвинул толпу и, высоко подняв душу Фауста, бросил ее к ногам сатаны со словами:
— Вот вам Фауст!
Ад встретил его таким громовым радостным ревом, что осужденные затрепетали в своих болотах.
— Привет князю Левиафану! Вот Фауст! Вот Фауст!
С а т а н а: Привет тебе, Левиафан. Добро пожаловать, Фауст! Мы много слышали о тебе.
Л е в и а ф а н: Возьми его, сатана! Теперь ты сам можешь убедиться, чего он стоит. Он порядком помучил меня, но его безумие обогатило ад, и я надеюсь, ты доволен моим пребыванием на земле. В награду я прошу тебя по крайней мере на несколько столетий уволить меня от подобных поручений; я по горло сыт людьми, хотя должен сказать, что этот человек недурно вел себя в последнюю минуту жизни, как горько ему ни приходилось, но произошло это потому, что он прежде занимался той философией, которой ты научил людей.
С а т а н а: Благодарю тебя, князь Левиафан, и обещаю тебе, что теперь ты долго будешь со мною в чаду и дыме преисподней. Для препровождения времени ты можешь объезжать ад и бичевать тени великих душегубов земли. Хм! А он молодец! Кажется мне, что он сбросил с себя все присущее людям. Отчаяние и отвага, ненависть и злоба, горе и безумие вырыли глубокие борозды в его душе. Даже на нас и на самый ад он смотрит без трепета. Фауст, ты что, онемел?
Ф а у с т: Только не от страха. Я восстал против того, кто сильнее тебя. За это я и нахожусь здесь.
С а т а н а: Эй! Отведите этого упрямца в болото осужденных. Возьмите с собой легион моей резвой придворной челяди, чтобы она угостила грешников плетями, — пусть наш почтенный гость немного познакомится с порядками ада.
Один из бесов потащил Фауста в бездну к осужденным. Легион дьяволов помчался вслед за ними.
Л е в и а ф а н (заметив папу): А! Приветствую вас в аду, папа Александр. Надеюсь, у вас пропало желание сделать черта Ганимедом.
П а п а (со вздохом): К сожалению.
С а т а н а: Ха, ха, ха! Великолепный народ хозяйничает нынче на земле. Дайте только теперь духу Реформации овладеть их умами и увлечь их в Новый свет, который станет новой ареной их мерзостей и пороков, и все пойдет вверх дном!
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.