Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад - [59]

в Италию, а потом выгнал его обратно, сводилась теперь к тому, чтобы при помощи яда, тайных убийств и открытой войны уничтожить всех мелких властителей в Европе, а из их земель и укрепленных замков создать княжества для своих незаконных детей. Он начал с самых слабых и выслал это небольшое войско, чтобы ограбить Малатесту да Римини. Когда Фауст и дьявол ехали по большой дороге, они увидели на холме близ папского лагеря двух знатных рыцарей, которые бились в горячем поединке. Любопытство заставило Фауста подъехать ближе, дьявол последовал за ним, и скоро они поняли, что разгоряченные воины намерены разойтись не раньше, чем один из них падет от меча другого. Но особенно странным показалось Фаусту, что рядом с борющимися стояла белоснежная коза, разукрашенная яркими лентами, которую держал равнодушный оруженосец и которая, очевидно, предназначалась в награду победителю. На холме собралось множество рыцарей, желающих быть свидетелями исхода, этого поединка, но ждали они его с большим равнодушием. Фауст подошел к одному из них и, с характерной для немца прямотой, задал вопрос:

— Неужели рыцари дерутся из-за этой разукрашенной козы?

Он заметил, что оба дуэлянта при каждой паузе нежно посматривали на козу — будто, следуя рыцарскому обычаю, просили у нее защиты в минуту опасности. Итальянец холодно ответил ему:

— Конечно. И я надеюсь, что наш генерал отправит своего противника в ад за то, что, пока генерал выезжал для осмотра вражеского лагеря, этот состоящий под его командой рыцарь осмелился похитить из палатки генерала прекраснейшую в мире козу.

Услышав это, Фауст отступил, покачал головой и никак не мог понять, сон это или явь. На несколько секунд дьявол оставил его в этом смятении, а потом шепнул ему на ухо нечто такое, что заставило Фауста покраснеть и что осквернило бы эту бумагу. Между тем поединок продолжался с прежним жаром, пока шпага панского генерала не нашла отверстия в панцире противника и не пронзила рыцаря с такой силой, что, обливаясь кровью, тот упал на землю. В проклятиях он испустил дух, но последний взор его был обращен к козе, с которой он нежно прощался. Присутствующие приветствовали генерала радостными возгласами, а оруженосец подвел к нему козу, которую тот стал нежно ласкать и гладить, называя ее mia сага[13].

Борясь между негодованием и желанием смеяться, Фауст покинул место поединка. Дьявол сказал ему:

— Фауст, этот веселый поединок познакомил тебя с папским генералом. Но его противник не менее примечателен. Этот с опасностью для жизни дрался из-за белой козы, а генерал ради того, чтобы скорее получить наследство, отправил на тот свет двух своих жен: одну отравил, а другую собственноручно задушил. Обе принадлежали к самым знатным домам Италии. Теперь он сватается к третьей, и если он останется невредим, то, вероятно, и ее постигнет та же судьба. Оба они, впрочем, люди весьма благочестивые: они устраивают церковные процессии, дают небу обеты и молят его о победе. Как ты думаешь, на чью сторону должно было стать небо?

Лицо Фауста перекосилось от злости, и он оставил этот коварный вопрос без ответа. Дьявол, который хотел отомстить Фаусту за то, что тот всячески превозносил нравственную ценность человека, не мог в то же время удержаться от ядовитых замечаний по поводу склонностей папского генерала и человеческой извращенности вообще, на что Фауст, только что оказавшийся свидетелем величайшей мерзости, вовсе уже не мог найти ответа.

10

Вид Рима и его величественных развалин, над которыми, казалось, еще реял могучий дух древних римлян, поразил Фауста. Он довольно хорошо знал историю, и ожившие воспоминания и мысли об этом исключительном народе подняли и его дух. Однако новые жители этого города, некогда царившего над миром, скоро наполнили душу Фауста горечью и отвращением. По совету дьявола, они выдали себя просто за двух немецких дворян, которых привлекло в Италию величие Рима, однако их одежда и свита, их щедрость заставляли думать, что они не простые дворяне. Аббаты и матроны, сводники и сводни, шарлатаны и шуты окружили их и стали предлагать им свои услуги, едва лишь весть об их прибытии проникла в те слои общества, которые избрали себе прибыльное ремесло жить за счет человеческих пороков и легкомыслия. Предлагая Фаусту своих сестер и дочерей, жен или родственниц, римляне описывали их прелести и достоинства с таким пламенным красноречием, что окруженный со всех сторон Фауст не знал, с чего начать. Так как это сводничество самым забавным образом было облечено одновременно и в одежду безудержного сластолюбия и в тогу строгой религии, то Фауст пришел к заключению, что этому народу религия только для того и нужна, чтобы успокоить и усмирить негодующий внутренний голос человека, который протестовал против людских злодеяний и постыдных поступков.

На следующий день после приезда они получили приглашение посетить кардинала Чезаре Борджа^{74}, одного из многочисленных незаконных сыновей папы; для них был устроен роскошный прием, и Чезаре обещал представить их его святейшеству папе. В сопровождении многочисленной свиты, роскошно одетые, они отправились в Ватикан, и дьявол вместе с Фаустом целовал туфлю его святейшества. Фауст делал это с благоговением искреннего католика, считающего папу именно тем, за что тот себя выдает, а дьявол думал про себя: «Если бы Александр знал, кто я в действительности, то, вероятно, мне довелось бы видеть его у своих ног».