Фатум - [73]

Основной задачей криминалиста – оперативно сработать и найти виновника. Потап отправился на поиски предполагаемых машин. Наудачу, он начал осмотр машин в гараже Скорой Помощи, находившемся в паре кварталов от случившегося. Потап внимательно осмотрел машины. Лишь одна привлекла внимание. Обледенелые бока указывали на то, что машина недавно вернулась в гараж. Потап обошёл её со всех сторон, ползая на коленях заглядывал под днище, отыскивая схожий скол сосульки. Когда он наткнулся на доказательства, сердце бешено застучало от восторга. Достав из пакета найденный осколок, он приставил его к месту облома и, обалдев от собственной смекалки понял, что скол совпал, благо, что не успел стаять. Сосулька принадлежала именно этой машине. Водитель сознался. Небывалый случай удивил не только начальство, но и средства массовой информации. Потап прославился на всю область как эксперт с необыкновенным чутьём и мышлением.

Используя транспортное средство в личных целях, водитель к концу обеда мчался в гараж. Старушка ступила на проезжую часть в неустановленном месте, когда на высокой скорости тормозить было поздно. Испугавшись ответственности, горе водитель, не останавливаясь, скрылся за поворотом, бросив старушку умирать. Возможно, она смогла бы прожить ещё десяток лет, но безответственность снова стала причиной смерти человека. Старики они же как дети, без присмотра нельзя оставлять. В глазах общества он выглядел героем, а для себя не мог решить сложную задачу, что привело его к победе. Он списал раскрытие преступления на что-то сверхъестественное, что часто вело его по следу убийц как собаку ищейку. Он досконально помнил каждую мелочь как стал местной знаменитостью, те счастливые мгновения триумфа окрыляли его, он легко шагал словно вполовину похудел. Воспоминания согрели душу, он возгордился собой за все раскрытые им преступления.

Сгустившиеся облака принесли лёгкую прохладу и сумрак. Потап набрал полную сумку чабреца, осталось только высушить в тени и лекарство от простуды готово. К тому же Потап любил умопомрачительный запах скворчащего на сковороде приправленного чабрецом мяса.

На счету Потапа было бесчисленное множество раскрытых преступлений, он всегда был на высоком счету у руководства. Он сканировал прожитую жизнь под лёгкий ветерок и нечаянно обжёгся о череду воспоминаний изменивших его жизнь. Это были два громких дела о маньяке Мстителе и убийце Духе. Как же давно это было. Сколько же прошло лет? Он подсчитал, оказалось полтора десятка лет.

– Время скоротечно, – он болезненно констатировал.

В преддверии рождения второго внука он не хотел, чтобы такие Духи расхаживали на свободе. По коже прошла дрожь. Он подумал, что не мешало бы узнать о коварных убийцах и где они сейчас. По стечению обстоятельств мутанты в человеческом обличье стали его жизнью, самой отвратительной её частью. Потап дал зарок, пока его не отправили на пенсию, воспользоваться служебным положением и узнать где эти «рыцари преступности» пребывают.

Потап мечтал о пенсии. Он уже вдоволь наруководился. Политическая обстановка в стране изменилась. Работать стало сложно. На заслуженном отдыхе он мог бы подрабатывать медвежатником, вернее помогал бы растяпам вскрывать сейфы, от которых утеряны ключи. По роду деятельности он мог легко справиться с любым из самых сложных замков. Мысли о пенсии вызывали и иное чувство, он уже начинал тосковать по работе. Эта двоякость раздражала. Должность начальника он оставил бы без сожаления. Не его эта работа. Пусть другие руководят. Он устал. Его тянуло в степи, чтобы раствориться в их прозрачном и душистом воздухе.

Оценивая путь от участкового до начальника, он в закромах памяти наткнулся на старый анекдот, точно отражающий действительность.

Беседуют молодой и опытный хирурги:

– На пенсии, чем займётесь? – спрашивает молодой.

– Выйду в сад, сяду в кресло качалку, и месяц буду сидеть.

– А потом?

– А потом, …потом я начну раскачиваться.

Глава XVI Свобода

Луга на окраине города распластались сплошь до горизонта. Роса жадно впитывала аромат степных трав, воздух благоухал горечью полыни, терпкостью чабреца и приторной акацией. Ступив на свободную землю за порог тюрьмы, Дима полной грудью вобрал дух воли. Насытив лёгкие благовонием, он ощутил раздолье зелёных степей. Аромат лепестков воспламенил в душе эйфорию, и она запела гимн свободе. Дух дал разгуляться эмоциям и воображению, громко ржал, кувыркаясь по мягкому зелёному ковру, он падал на тёплый чернозем, переживая сладость от безграничного простора, бил руками по впалой груди и ликуя, кричал: «Эге-гей!». Вконец выдохшись от приступа сумасшествия, он лёг на спину, раскинул руки и долго созерцал бескрайнее небо, ослеплённый жаркими лучами, плакал. Он ровно умер от припадка радости, настоящее мерещилось восхитительным сном. Душа взлетела в поднебесье, позабыв о мучениях в стенах колонии. Он все ещё остался тем неполноценным ребёнком обиженным на весь мир.

Ухватов прошёл к автобусной остановке, чтобы добраться до железнодорожного вокзала. Он спешил убраться с ненавистного места, в котором прожил страшную жизнь. С каждым вдохом свободы в заячьем сердце тяжёлым грузом оседали воспоминания о тюремном рабстве. Радость не покидала истерзанную душу от мысли, что теперь он распорядится своей судьбой и заживёт красиво, не повинуясь режиму и братве.