Faserland - [3]
Серхио между тем достает мобильный телефон, начинает с кем-то разговаривать по-испански и все время поглядывает на меня; это меня раздражает, поэтому я поворачиваюсь к Карин и Анне. Мы трое одновременно, как по команде, отпиваем по глотку «Рёдерера», и это получается так прикольно, что Карин снова смеется. Я думаю о том, что Карин мне очень нравится.
Затем мы возвращаемся к автостоянке. Карин и я садимся в ее «мерседес», а Серхио и Анна – в тот самый «лендкруизер», рядом с которым мы давеча как бы случайно припарковались. Анна и Карин изрядно выпили и ведут машины соответствующим образом. Я говорю Карин, что сегодня мой последний день на Зильте и что завтра утром я уезжаю; она кивает головой: очень жаль, – и потом поднимает на меня глаза и улыбается. У нее чертовски приятная улыбка.
Перед самым щитом с надписью «Кампен» она едва не сбивает пенсионера, который идет себе по шоссе, не замечая приближающегося автомобиля. На старичке старомодная шляпа в рубчик и баклажанового цвета блузон, он изрыгает нам вслед проклятия как берсерк, и я говорю Карин, что он наверняка наци, и Карин смеется.
Мы сворачиваем на Виски-штрассе. Солнце стоит уже низко над горизонтом и заливает всю Виски-штрассе золотым светом. Может быть, думаю я, улица получила свое название не только из-за многочисленных кабаков, но и потому, что кажется такой медвяно-золотистой, когда солнечные лучи падают на нее косо, вот как сейчас. Я определенно пьян, если мне в голову лезет такая чепуха. Мы припарковываем машину, выходим и бежим к «Одину». По дороге ладонь Карин на секунду касается моей руки, и от неожиданности у меня начинается приступ кашля.
В «Одине» много людей, хотя еще совсем рано. Обычно здесь не остается свободных мест лишь часам к одиннадцати, к половине двенадцатого ночи, но сегодня уже сейчас почти все столики заняты. Карин знакома с хозяйкой бара, та дружелюбно нам подмигивает и посылает к нам одного из кельнеров. Я думаю о том, что официанты в «Одине» всегда выглядят отлично – с бронзовым загаром и пр., – что они всегда в прекрасном настроении, и пытаюсь понять, откуда все это берется. В заведении есть собака, темно-коричневый Лабрадор по кличке Макс, и Карин, видимо, всегда, когда бывает в Одине, дает ему кусок хлеба, пес к этому уже привык. Он бегом бросается к ней, наскакивает всеми четырьмя лапами и выхватывает кусок, который протягивает ему Карин.
После этого она заказывает две бутылки шампанского «Рёдерер», и когда их приносят, мы все выпиваем по бокалу, и кто-то за стойкой ставит на проигрыватель «Отель Калифорния» группы Eagles, и пока играет музыка, и собака Макс грызет свою хлебную горбушку, и за окном садится солнце, я вдруг сознаю, что чувствую себя абсолютно счастливым. Я глупо усмехаюсь оттого, что так счастлив, Анна замечает это и тоже усмехается, и вслед за ней усмехается Карин, и теперь даже Серхио не может не улыбнуться.
Постепенно в «Одине» становится чересчур многолюдно. У ближайшего к нам столика застряли трое посетителей и очень громко разговаривают о Тестароссе. У них у всех часы фирмы «Картье», и по их виду можно безошибочно определить, что они играют в гольф. Они все отличаются дородностью, которая бывает у мужчин старше тридцати лет, загорелых и несимпатичных. Один из них непрерывно теребит свой нос и буквально через каждые десять минут удаляется в клозет, а потом возвращается оттуда с явным облегчением, хлопает в ладоши и произносит одну и ту же фразу: «Прекрасно, господа!»
Карин и я переглядываемся, и Карин закатывает глаза. Мол, можно найти местечко и получше, пора сматываться. Мы прощаемся с Серхио и Анной, которые предпочитают остаться здесь, я плачу за две бутылки «Рёдерера», чтобы повыпендриваться перед Серхио, хотя в данный момент мне этого совершенно не хочется, покупаю еще третью бутылку, которую мы берем с собой, и хозяйка бара трижды целует Карин в щечки, в точности как француженка, и дает нам на вынос два бокала.
Карин и я направляемся к ее машине, и по пути я вижу, как некий вдрызг пьяный молодой человек блюет на дверцу своего бирюзового «порша»-кабрио, одновременно пытаясь ее открыть. Я быстро бросаю взгляд на номер автомобиля. D – Дюссельдорф. Ага, наверное, он специалист по рекламе, соображаю я. Подумать только: бирюзовый «порш»!
Несколько зевак с противоположной стороны улицы наблюдают за этой сценой и хамски ржут, и мне кажется, что среди них я узнаю Хайо Фридрихса, но полной уверенности у меня нет, потому что я слышал, будто за то время, что я его не видал, у него очень сильно отекло лицо. Я спрашиваю у Карин, не лучше ли, чтобы машину вел я, поскольку она уже пьяная, но она говорит: не надо, она пока еще в состоянии сама вести машину; и я усаживаюсь с ней рядом на переднее сиденье, в кабине опять пахнет кожей и чуть-чуть – духами.
Машина трогается с места; пока мы едем, Карин что-то рассказывает, я пытаюсь ее слушать, но мне не удается сосредоточиться, и я просто смотрю на нее сбоку. Смотрю, как ее пестрый шейный платок красиво выделяется на фоне загорелой шеи и как ее коричневая рука лежит на руле – эта рука, покрытая тончайшими золотистыми волосками; и я вдруг вспоминаю, как однажды, еще будучи ребенком, лежал рядом с маленькой девочкой на расстеленной косынке, на пляже в Кампене, мы оба лежали лицом вниз, и девочка задремала, и я посыпал ее руку белым песком и смотрел, как песчинки застревали в волосках на ее предплечье. От этого она проснулась, улыбнулась мне, и потом мы вместе строили у моря город из песка яркими пластмассовыми совочками. Мой совок был оранжевого цвета, это я точно помню.
![1979](/storage/book-covers/e4/e4e9a161223d0b3aaaa24f57affab7552090e099.jpg)
Появление второго романа Кристиана Крахта, «1979», стало едва ли не самым заметным событием франкфуртской книжной ярмарки 2001 года. Сын швейцарского промышленника Кристиан Крахт (р. 1966), который провел свое детство в США, Канаде и Южной Франции, затем объездил чуть ли не весь мир, а последние три года постоянно живет в Бангкоке, на Таиланде, со времени выхода в свет в 1995 г. своего дебютного романа «Faserland» (русский пер. М.: Ад Маргинем, 2001) считается родоначальником немецкой «поп-литературы», или «нового дендизма».
![Империя](/storage/book-covers/f0/f0c824c76df75aeb799fc2f0df77159405b129cd.jpg)
В «Империи» Крахт рассказывает нам достоверную историю Августа Энгельхардта, примечательного и заслуживающего внимания аутсайдера, который, получив образование помощника аптекаря и испытав на себе влияние движения за целостное обновление жизни (Lebensreformbewegung), в начале XX века вдруг сорвался с места и отправился в тихоокеанские германские колонии. Там, в так называемых протекторатных землях Германской Новой Гвинеи, он основывает Солнечный орден: квазирелигиозное сообщество, которое ставит целью реализовать идеалы нудизма и вегетарианства на новой основе — уже не ограничивая себя мелкобуржуазными условностями.Энгельхардт приобретает кокосовую плантацию на острове Кабакон и целиком посвящает себя — не заботясь об экономическом успехе или хотя бы минимальной прибыли — теоретической разработке и практическому осуществлению учения о кокофагии.«Солнечный человек-кокофаг», свободный от забот об одежде, жилище и питании, ориентируется исключительно на плод кокосовой пальмы, который созревает ближе к солнцу, чем все другие плоды, и в конечном счете может привести человека, питающегося только им (а значит, и солнечным светом), в состояние бессмертия, то есть сделать его богоподобным.
![Мертвые](/storage/book-covers/b1/b1861c081402ca5a58b7b17c678962fb74903e70.jpg)
Действие нового романа Кристиана Крахта (род. 1966), написанного по главному принципу построения спектакля в японском театре Но дзё-ха-кю, разворачивается в Японии и Германии в 30-е годы ХХ века. В центре – фигуры швейцарского кинорежиссера Эмиля Нэгели и японского чиновника министерства культуры Масахико Амакасу, у которого возникла идея создать «целлулоидную ось» Берлин–Токио с целью «противостоять американскому культурному империализму». В своей неповторимой манере Крахт рассказывает, как мир 1930-х становился все более жестоким из-за культур-шовинизма, и одновременно – апеллирует к тем смысловым ресурсам, которые готова предоставить нам культурная традиция. В 2016 году роман «Мертвые» был удостоен литературной премии имени Германа Гессе (города Карлсруэ) и Швейцарской книжной премии.
![Я буду здесь, на солнце и в тени](/storage/book-covers/76/76891aa3d41c5c1a95b57dc75cd81c34356f9d4f.jpg)
Минные поля. Запустение. Холод. Трупы подо льдом. Это — Швейцарская Советская республика. Больше века прошло с тех пор, как Ленин не сел в опломбированный вагон, но остался в Швейцарии делать революцию. И уже век длится война коммунистов с фашистами. На земле уже нет человека, родившегося в мирное время. Письменность утрачена, но коммунистические идеалы остались. Еще немного усилий — и немцы с англичанами будут сломлены. И тогда можно будет создать новый порядок, новый прекрасный мир.
![Карта мира](/storage/book-covers/a0/a0e9fefecf9f7e0c13b5faa766be5d5569ec8cfa.jpg)
Кристиан Крахт (Christian Kracht, р. 1966) — современный швейцарский писатель, журналист, пишет на немецком языке, автор романов «Faserland», «1979», «Метан». Сын исполняющего обязанности генерального директора издательства «Аксель Шпрингер АГ», он провёл детство в США, Канаде и на юге Франции, жил в Центральной Америке, в Бангкоке, Катманду, а сейчас — в Буэнос-Айресе. В настоящий сборник вошли его путевые заметки, написанные по заказу газеты «Welt am Sontag», а также эссе из книги «New Wave».
![Письмена на орихалковом столбе](/storage/book-covers/5b/5b1c103cee38780f3e91075f080cc6029d55ccdd.jpg)
Вторая книга несомненно талантливого московского прозаика Ивана Зорина. Первая книга («Игра со сном») вышла в середине этого года в издательстве «Интербук». Из нее в настоящую книгу автор счел целесообразным включить только три небольших рассказа. Впрочем, определение «рассказ» (как и определение «эссе») не совсем подходит к тем вещам, которые вошли в эту книгу. Точнее будет поместить их в пространство, пограничное между двумя упомянутыми жанрами.Рисунки на обложке, шмуцтитулах и перед каждым рассказом (или эссе) выполнены самим автором.
![Прекрасны лица спящих](/storage/book-covers/62/6260c79de095d55673f93cbfd06613c232d9fbfe.jpg)
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
![Свете тихий](/storage/book-covers/5b/5bfb7b074ad8d985dd989c8b09b6e2cdadee10a7.jpg)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
![Ого, индиго!](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
![Менделеев-рок](/storage/book-covers/b9/b9fc548c40987b4162f90f1b01e89a8464b84aea.jpg)
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
![Русачки](/storage/book-covers/94/943fd87d7bef7b3929aa0609b5579a28b38143d6.jpg)
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..