Фарватер - [69]
Елена. А Лешка… Тогда уже мало кто помнил, что до того, как удариться в поэзию и пьянки, он был лучшим спецкором-международником самой центральной газеты страны… Мне говорили, что в тот вечер от моего танца у мужиков глаза блестели ярче софитов, а для меня главное было, чтобы блестели Лешкины… Хотя, надо быть честной… хотела, чтобы и Петькины блестели… Я так танцевала!.. Самой даже казалось – сейчас полечу! Как в детстве, когда до беспамятства кружилась на старенькой карусели в скверике у балетного училища… Такой дребезжащей и любимой, что никакая новенькая и навороченная не смогла бы ее заменить!
Гость. У меня был план: раньше Петьки добежать до Ленкиной гримерки, броситься на колени и сказать: «Дура, что ж ты так боишься моей нищеты и запоев?! Зато твое имя будут чтить благоговейнее, чем имена Лауры, Беатриче и Натальи Гончаровой… Разве настоящая женщина может от этого отказаться?!» Она была бы со мной, если б я успел добежать и сказать… Но не успел… Две капельдинерши вынесли на авансцену корзину цветов… огромную… такие не дарили ни Плисецкой, ни Максимовой… такую огромную, что старушонки не шли, а семенили. Они поставили ее у Ленкиных ног, а та присела, повернувшись к нашей ложе, на которую осветители направили прожектор – Петька тоже все спланировал. Он встал и воссиял в луче, он царственно кивнул, а она почти уже касалась коленом пола, а лицом – цветов… А я лил пьяные слезы, и они мешали мне понять, что ни за какие цветы, ни за какие коврижки так низко не присела бы ни Лаура, ни Беатриче. Что женщина, вдохновляющая поэта на великие строфы, может быть красавицей или дурнушкой, святой или стервой, но быть подобострастной – не может. Я понял это, проспавшись, только на следующий день, – и бросил пить. (Торжествующе.) Совсем! Словно бы на всю жизнь «подшился» этой гнусной картинкой: он – величественный, она – коленопреклоненная!
Хозяин поднимает трубку одного из телефонов, бросает короткую фразу, и через минуту двое безликих мужчин вносят корзину с цветами. Такую огромную корзину с таким множеством цветов, что даже крепкие ребята из известного ведомства не несут ее, а перемещают, семеня. Таня хлопает в ладоши. Гость демонстративно отворачивается.
Елена. Петр, что это, зачем?! Зачем сегодня?
Хозяин. Затем, что сейчас Вальпургиева ночь. Затем, что я люблю тебя все 27 лет! И люблю Танюшку за то, что ее родила ты.
Елена. Этого не может быть! Скажи еще…
Хозяин. Люблю твои глаза, тело, волосы. Люблю твой голос, даже когда ты говоришь мне: «Отстань».
Елена. Что с тобой? Этого не может быть… Скажи еще…
Хозяин. Люблю, хотя ты меня так и не полюбила. Люблю даже тогда, когда ты радуешься появлению этого позера. (Указывает на Гостя.)
Елена. Вот оно что! Ты говоришь это, чтобы позлить Алексея!
Хозяин. Почему ты мне не веришь?
Елена. Позлить его и сделать больно мне…
Хозяин. Почему ты мне не веришь?
Елена. Потому что бал у Сатаны – в разгаре! Потому что там, где у любого другого человека – второе дно, у тебя – двадцатое, а есть еще и тридцатое, и сороковое, и сотое. (После паузы.) Надо отдать тебе должное, обещание ты свое выполнил: меня двигали наверх, тащили, волокли, а у меня, как у заговоренной, ничего не получалось. Застряла на уровне того вечера – и все! Репетировала, себя не жалела, – но не получалось! Ведь ты, как потомственный балетоман, это понимал?
Хозяин. Конечно.
Елена. Злорадствовал потихоньку?
Хозяин. Нет.
Елена. Но обрадовался, когда я решила уйти из балета?
Хозяин. Конечно. Не мог видеть, как ты мучаешься.
Елена. Тогда почему уговаривал остаться?
Хозяин. Боялся, что уйдешь не только из балета, но и из дома.
Елена. К Алексею?
Хозяин. Куда угодно, лишь бы прочь от меня.
Елена. И поэтому стал уговаривать родить ребенка? Чтобы привязать?
Хозяин. Конечно. Это очевидно… Лена, я зависим от тебя. И был, и есть. От твоих волос, глаз, тела…
Елена. Но я ничего для этого не делаю.
Хозяин. Да, верно. Это иго послано мне судьбой – и я не хочу с ним бороться.
Елена. Через три года после рождения Танюшки мне позвонили из дирекции Большого и предложили вернуться. По твоей инициативе?
Хозяин. Да.
Елена. Хотел доказать себе, что я – беспутная мать? Дочь прикована к инвалидному креслу, а я порхаю?
Хозяин. Да. (И впервые за все время он встает из-за стола и, опираясь на палку, идет к Елене. Медленно и тяжело. То ли навстречу ее вопросам, то ли, наоборот, чтобы обнять и заставить замолчать.)
Елена. Но просчитался, я осталась дома! Целыми днями ее лечила и поставила на ноги! Скажешь, нет?!
Хозяин. Скажу – да.
Гость(не выдерживая, Елене). Прекрати, ты что, лечила дочь назло Петру?!
Елена. Это ты прекрати! Корчить из себя блаженного! Да, я не вернулась в Большой назло Петру. Так же, как ты бросил пить назло мне и ему. Так же, как Петр сделал карьеру назло тебе и мне. Так же, как все в нашей стране живут назло друг другу!
Звонит мобильный. Хозяин слушает и, не сказав ни слова, отключает.
Елена. Это твой помощник?
Гость. Что с Жигульским?
Хозяин. Все-таки умер.
III
Свет. Те же, там же.
Елена. Это твой помощник?
Гость. Что с Жигульским?
Хозяин. Все-таки умер… И успел, старый подонок, заявить моему помощнику и врачу, будто ты давно его ненавидел и даже грозился отравить… Опасное заявление, без него была 109-я, легко открутились бы. Но ты не паникуй, я тебя вытащу. Врач напишет, что Жигульский был невменяем, мой помощник и медсестра подтвердят… Я не смог защитить тебя в 82-м…
«Ромео и Джульетта» и «Гамлет», «Отелло» и «Король Лир», «Зимняя сказка» и «Буря» и много-много других знаменитых пьес… Так все-таки кто же автор гениальных трагедий и волнующих драм, уже более четырех веков привлекающих внимание зрителей и читателей? Не очень заметный актер Уилл Шакспер, родившийся в Стратфорде-на-Эйвоне, почти всю жизнь проживший в Лондоне, но в 1612 году вернувшийся в родной город и умерший там 23 апреля 1616 года? Или писавший под псевдонимом Shakespeare некто высокородный и высокообразованный (в число «драматургов» включали королеву Елизавету, Фрэнсиса Бэкона, Кристофера Марло, графа Саутгемптона, Мэри Герберт Сидни, графиню Пемброк, графа Ратленда и его жену Элизабет, – и это далеко не полный перечень)? В новой книге Марка Берколайко к разгадке тайны авторства случайно прикоснулся молодой ученый из XXII столетия, который с помощью устройства, улавливающего звуки из далекого прошлого, услышал, как создавались шедевры.
Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.
Международный (Интернациональный) Союз писателей, поэтов, авторов-драматургов и журналистов является крупнейшей в мире организацией профессиональных писателей. Союз был основан в 1954 году. В данный момент основное подразделение расположено в Москве. В конце 2018 года правление ИСП избрало нового президента организации. Им стал американский писатель-фантаст, лауреат литературных премий Хьюго, «Небьюла», Всемирной премии фэнтези и других — Майкл Суэнвик.
«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.
В детстве Спартак мечтает связать себя с искусством и психологией: снимать интеллектуальное кино и помогать людям. Но, столкнувшись с реальным миром, он сворачивает с желаемого курса и попадает в круговорот событий, которые меняют его жизнь: алкоголь, наркотики, плохие парни и смертельная болезнь. Оказавшись на самом дне, Спартак осознает трагедию всего происходящего, задумывается над тем, как выбраться из этой ямы, и пытается все исправить. Но призраки прошлого не намерены отпускать его. Книга содержит нецензурную брань.
Марк и Карен Брейкстоуны – практически идеальная семья. Он – успешный финансист. Она – интеллектуалка – отказалась от карьеры ради дочери. У них есть и солидный счет в банке, и роскошная нью-йоркская квартира. Они ни в чем себе не отказывают. И обожают свою единственную дочь Хизер, которую не только они, но и окружающие считают совершенством. Это красивая, умная и добрая девочка. Но вдруг на идиллическом горизонте возникает пугающая тень. Что общего может быть между ангелом с Манхэттена и уголовником из Нью-Джерси? Как они вообще могли встретиться? Захватывающая история с непредсказуемой развязкой – и одновременно жесткая насмешка над штампами массового сознания: культом успеха, вульгарной социологией и доморощенным психоанализом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один Бог знает, как там – в Афгане, в атмосфере, пропитанной прогорклой пылью, на иссушенной, истерзанной земле, где в клочья рвался и горел металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно было устлать поле, где бойцы общались друг с другом только криком и матом, – как там могли выжить женщины; мало того! Как они могли любить и быть любимыми, как не выцвели, не увяли, не превратились в пыль? Один Бог знает, один Бог… Очень сильный, проникновенный, искренний роман об афганской войне и о любви – о несвоевременной, обреченной, неуместной любви русского офицера и узбекской девушки, чувства которых наперекор всему взошли на пепелище.Книга также выходила под названиями «“Двухсотый”», «ППЖ.
Лето 1915 года. Германцы 200 дней осаждают крепость Осовец, но, несмотря на ураганный артиллерийский огонь, наш гарнизон отбивает все атаки. И тогда немецкое командование решается применить боевые газы. Враг уверен, что отравленные хлором русские прекратят сопротивление. Но когда немецкие полки двинулись на последний штурм – навстречу им из ядовитого облака поднялись русские цепи. Задыхаясь от мучительного кашля и захлебываясь кровью, полуослепшие от химических ожогов, обреченные на мучительную смерть, русские солдаты идут в штыки, обратив германцев в паническое бегство!..Читайте первый роман-эпопею о легендарной «АТАКЕ МЕРТВЕЦОВ» и героической обороне крепости Осовец, сравнимой с подвигами Севастополя и Брестской крепости.
Начало XX века. Лейтенант российского флота Алексей Муромцев вступился за честь своей подруги Кати, ударив негодяя Слизнева, который, к несчастью, оказался статским советником. За дерзкий поступок лейтенант был разжалован в матросы и сослан на Дальний Восток, на бронепалубный крейсер «Варяг». Вскоре выяснилось, что Слизнев – шпион, продающий военные секреты японцам. Алексей Муромцев и его друг, военный контрразведчик Истомин, уже готовы были разоблачить предателя, как Слизнев устроил диверсию и сбежал на японский броненосец, захватив в качестве заложницы Катю.
События на Юго-Востоке Украины приобретают черты гражданской войны. Киев, заручившись поддержкой Америки, обстреливает города тяжелой артиллерией. Множатся жертвы среди мирного населения. Растет ожесточение схватки. Куда ведет нас война на Украине? Как мы в России можем предотвратить жестокие бомбардировки, гибель детей и женщин? Главный герой романа россиянин Николай Рябинин пытается найти ответы на эти вопросы. Он берет отпуск и отправляется на Донбасс воевать за ополченцев. В первом же бою все однополчане Рябинина погибают.