Фартовые - [153]
— Я — рыбак. На ставном неводе все лето работаю.
— Значит, определился здесь насовсем?
— А как ты думал? Стал бы я иначе этот дом строить, семью заводить, — рассмеялся Берендей.
— Да, все о своей доле заботятся. И только я не задумывался, — вздохнул Дядя.
— А вообще, как ты думаешь жить дальше? Куда подашься, что делать станешь? — поинтересовался Берендей.
— В Южный мне нельзя. Яровой на хвосте повис. Пасет на каждом бздёхе. Ему в лапы, значит, «вышка» обеспечена. Если и не накроет, все равно, без кентов и башлей дышать нечем. Одному фартовать трудно. Удачу потерял. А начинать заново — опоздал.
— Так куда подашься? — уточнил вопрос Берендей.
— В Оху. Сколочу из кентов «малину» и начну фартовать. А там свои из ходок придут. Без дела не останусь. Я ведь фартовый. С рождения. Иным мне не стать.
— Тогда вот что! Я-то с тобой тут балаганил, как своему — мозги вправлял. Жаль было по-человечески. За кентов не попрекнул. Хоть всякий из них и нынче памятен. Ты их мокрил за то, что они жить хотели. Жить, а не фартовать. Ты им даже этого не спустил. А ведь они моими, а не твоими кентами были. Не тебе их гасить. Не тебе они жизнями обязаны. Одному Богу! Ты и его решил заменить? А кто ты такой? Ведь я тебя за каждого из них пришить могу. Я отпускал в откол! А ты их убрал. Так и сам убирайся прочь! И счастье твое, если не сведет нас судьба на одной дороге. За всякую искалеченную жизнь спрошу! За каждого кента своей головой ответишь! Но так, что жизни собственной не обрадуешься!
— Так ты вернешься? — зажегся огонек надежды в глазах Дяди.
— Нет, Дядя! К фартовым не вернусь. Но если услышу, если дойдет до меня, что ты звереешь, что из медвежатника заделался душегубом и снова паханишь, головы тебе не сносить! Я из-под земли достану, ты меня знаешь! И тогда спрошу разом— за все! Усек? — побагровел Берендей, вскочив с лодки. И Дядя в мгновение ока узнал в нем прежнего пахана, который лишь па миг задремал здесь в Заброшенная.
— Вали отсюда, падла! Слышь, чтоб духу твоего тут не было! Никогда не возникай больше мне на глаза, если окочуриться не хочешь! Я тебе один за всех кентов устрою разборку! Шмаляй сам, чтоб я тебе не помогал! — подступал Берендей, бледнея лицом.
— Рюкзак мой у тебя, — напомнил Дядя глухо.
— Лена! Аленка! Кинь сюда рюкзак гостя!
Дядя подхватил рюкзак. Закинул за плечо и не прощаясь, не оглядываясь, покинул Заброшенки, затаив горькую обиду на Берендея.
Никто не видел — только море, серое, сварливое, седое — как Дядя уходил из Заброшенок.
«Как к кенту шел. Как к последней надежде. Ведь из одной
миски, бывало, баланду хавали. А нынче, гад, хвост поднял на своего. Честнягой заделался. Хотя… А может, так-то оно и верней? Не откинет копыта где-нибудь на шконке в промозглой зоне. Не станет лебезить перед «президентом», отдавать ему положняк. Шаньки? А сколько их надо? Ведь у всякого человека, фрайер он или фартовый, брюхо одно. И задница — тоже. Парой рук можно прокормиться и одеться. Так и моя Анна считала… Она не пахан, а как удерживала от фарта! И боялась за меня. Может, и завязал бы, да жизнь дала трещину. Вот только с чего, хуже ментов, села на хвост непруха? Как проклятье, от какого не отвяжешься, не слиняешь. Даже Кубышка и тот со своей кодлой от меня отмазался. А ведь я для них все устроил. И все ж не потрафил. А может, и впрямь?… Послать их всех подальше, забуриться лесником в тайгу, в самую глушь. И жить одиночкой, сам себе пахан и кент. Да только кто возьмет? А Яровой? Этот из-под земли сыщет. Но ведь теперь-то я оторвался от него. Здесь не найдет. Может, не стоит возвращаться в Южный? Кому я там нужен? А и мне все без надобности», — думал Дядя.
Глубокие следы на мокром песке идут вспотычку, неровная их цепь тянется за спиной кривыми узлами, как и жизнь фартового.
Говорят, по таким следам определяют, как жил и чем занимался человек. По ним и характер, и натура — как на ладони.
Следы Дяди вгрызаются носками в песок. Настырен, упрям, это верно. От своего не отступал.
Стопа, проваливаясь в песок, оставляла глубокий след от каблуков. Стар человек. И это не ошибка. За каждым следом хвост по песку. Устал человек. А потому не торопился. Но срез песка каблуком был так глубок, особо за левой ногой, что и неопытный глаз определил бы, что у человека больное сердце.
Дядя никогда не оглядывался назад на пройденное и пережитое. Считал это уделом глупцов и бездельников. Но вот теперь, может, и следовало бы… Тогда бы он увидел, что потерял тень. Не цеплялась она больше за его ноги, не бежала следом по песку. Хотя солнце светило в лицо довольно щедро.
Фартовые, где б они ни были, известны своей сентиментальностью и суеверием.
Попадись законнику на пути похоронная процессия — никогда не перейдет ей дорогу и любое дело отложит на другой день. Бабу в черном платке увидит — неделю из хазы не вылезет. А мертвую птицу на пути — и вовсе беда, знай, милиция на хвосте, линять надо. А коль не стало тени за плечами — смерть рядом стоит.
Многие законники считали тень душою своей. И коль она
исчезла, на свете всякая минута уже сочтена. От жизни одни ботинки останутся.
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
"Тайга — закон, медведь — хозяин!"Таков закон Сибири.Таков закон "заключенных параллелей" сибирских лагерей. Закон, согласно которому живут в затерянных среди сибирской тайги поселках и бывшие зеки — ссыльные поселенцы…В таких поселках случается многое.Но на этот раз случилось — убийство.Убийство человека, никогда и никому не сделавшего зла. Странное, нелепое, дикое убийство. Убийство, которое расследуют двое — местный защитник закона и местный криминальный авторитет.Кто из них выйдет на след преступников первым?..
Отомстить насильникам — дело благородное, только срок за это дают большой. Есть над чем призадуматься. Особенно, если один из подонков — твой бывший сослуживец, крепкая дружба с которым переросла в смертельную вражду.Однако в криминальных кругах Скиф недаром считается интеллектуалом. В его голове рождается сложная комбинация, благодаря которой и овцы будут острижены, и волки друг друга загрызут. В действие вступает закон талиона: наказание должно быть равносильным преступлению.…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Террористы устроили взрыв в центре Москвы. А в «Центр Антитеррора» позвонил человек, назвавший себя «Ч», и предупредил, что вскоре то же самое повторится на «Рижской». Когда его слова подтвердились, террорист потребовал пятьсот миллионов долларов, угрожая устроить в Москве кровавую бойню. Но не успели банковские машины доехать до места встречи, как «Ч» захватил торговый центр «Гипер-Максима» и выставил новые, гораздо более крутые условия… Вся надежда на бывшего морпеха подполковника Владимира Мокрушина, агента экстра-класса по имени Рейндж.
О попытке террористов похитить командира ракетной дивизии с целью начала политического торга.
Скоростное судно у берегов Крыма ждет, когда чеченские боевики доставят на его борт дудаевский архив. Секреты этого архива могут обернуться большой кровью. Прольется ли она, зависит от того, в чьи руки попадет архив — в руки федералов или в руки тех, кого кровь только радует. В схватке за архив без крови не обойтись, морпех Виктор Савченко знает это точно. Федералы никого щадить не намерены — ни в горах, ни на воде, ни в воздухе. Боевики тоже драться умеют. И это Виктор испытал на себе. Так что слово за удачей, скупой удачей морского десантника…