Фартовые - [155]
У Дяди пиво в горле застряло. Бриллианты на золотом браслете и перстень с изумрудом были на руках Анны, его жены. Может, это совпадение? Но нет, фрайера не оставляют на мертвых дорогих вещей. Это способны сделать лишь фартовые.
Дядя закашлялся гулко. Браслет-змея… Его он украл в Охе у нумизмата. Когда ходил в дело с Кляпом. Анна при жизни даже смотреть на него боялась. Этот браслет и перстень он скрыл от Ярового для нее.
Медвежатник вспомнил, как уговаривала жена отдать их следователю. Не отдал. Надел ей мертвой на руку. В память. Да не впрок, видно.
Дядя потемнел лицом. В горле пересохло. Кубышка? Встретить бы его теперь…
— Он, паскуда, вякал, что сыщет себе кайф, без налога. И надыбал. Наши фартовые жмуров не шмонают. Вот и приклеился к погосту Кубышка. Видать, навсегда, — говорил Ворон.
— Фартовые не мародеры. Это для нас западло, — согласился Дядя. И, наскоро попрощавшись с законниками, пошел на кладбище, решив проверить, его ли жену обобрали.
На кладбище было безлюдно. В темных аллеях, обсаженных деревьями, было тихо, сумрачно и сыро. Здесь даже птицы пели по-особому печально.
Дядя, сняв кепку, вытирал вспотевшее лицо. Поределые волосы трепал легкий ветер.
Законник, стараясь не шуметь, шел к единственной могиле, где он не был со дня похорон. Сначала горькая память не пускала. Потом дал слово себе прийти сюда, лишь отплатив за смерть. Теперь его сюда пригнало новое горе.
Нет, не безделушек было жаль. Память осквернили. Убили. «А теперь и мертвую обобрали до нитки, — скрипел зубами Дядя: — Но нет-нет, быть может, Аннушка ни при чем. Спит спокойно и никто ее не потревожил.»
Свернув на боковую аллею, вспомнил, как хоронил жену. Вот тут гроб за дерево зацепили. Едва из рук не выпустили.
А здесь, на лавке, отдыхал, приходил в себя после похорон. Но что это? Крест — в стороне. Вместо холмика — куча земли, набросанная кое-как. На скамье куски мокрой земли прилипли.
«Значит, верно. Не трепался Ворон. Анну обобрали. И мертвую не пощадили. А ведь я их сфаловал остаться здесь. Я и виноват», — опустился Дядя на скамью.
Бережно поправив могилу, укрепив крест, вытер грязь со скамьи.
Счастливыми были без малого два года его жизни с Анной. Вернуть бы их теперь, хоть неделю, хоть день…
— Прости меня. Если сможешь. Если слышишь. Прости. Немного мне уже осталось мучиться одному. Убийца твой мертв. А мародера своими руками придушу. После того и сдохнуть можно. Благо, этого падлу мне узнавать и искать не надо. Сам нарисуется. Ты уж не осуди, что сон твой нарушу, голубка моя, — поднялся Дядя со скамьи.
Только теперь он заметил, как увеличилось, выросло кладбище. Сколько здесь прибавилось новых могил. «А ведь и не без моей помощи», — вздохнул фартовый и медленно вышел за ограду.
Едва огляделся на аллее, приметил знакомую круглую тень, скользнувшую туда, где горожане продлили кладбище.
Дядя решил не окликать. Напрягшись, тихо, почти не дыша, пошел боковыми дорожками.
«Накрою падлу на горячем. Не отмажешься», — кипело у него в груди злое, мстительное чувство.
Фортуна словно помогала фартовому. Дядя неслышно шел за Кубышкой, тот и не заметил пахана.
Дядя приостановился, увидев как новый главарь прижался к дереву, кого-то выглядывая или вслушиваясь в тишину кладбища.
Вот он юркой мышью метнулся к памятнику, вдавился в ограду. Оттуда из-за нее выскочил еще один кент.
«Опять на дело. Успели пропиться. Что ж, тем лучше. Обоих распишу», — сжал Дядя кулаки и до его слуха донесся тонкий свист.
Дядя замер. От кладбищенской ограды отделились еще двое, поспешили к Кубышке через могилы — прямиком, чертыхаясь на ходу.
«Подваливайте, козлы. Всей кодлой возникли. Тем более — жалеть и мстить будет некому. Разве только Яровой на хвост мне сядет и станет до смерти пасти», — всматривался Дядя в тех, с кем решил свести счеты не медля.
Он подошел к кубышкиной шайке уже вплотную. Те уже разворотили венки на свежей могиле.
— Жмур этот — пархатый. Я сам видел его перед крышкой. На пальцах перстни, кольцо. Барахло импортное. С него одного не меньше куска снимем, — тараторил Кубышка, вгрызаясь лопатой в могилу.
Дядя ждал. В лицо ему летели комья земли. Он ждал, пока кодла, докопавшись до гроба, окажется глубоко в могиле.
— Шевелись шустрей. Нам еще с крали, вон той, что в углу нынче закопали, цепь с кулоном взять надо, — подзадоривал Кубышка кентов. Те, не разгибаясь, выбрасывали землю из могилы.
Дядя видел, что двое уже по пояс стояли в могиле. Третий — на стреме, Кубышка — главарил.
Вот лопата одного ударилась о крышку гроба.
— Открывай шустрее, — тихо командовал Кубышка.
И едва послышался треск дерева, Дядя перешагнул через ограду, схватил Кубышку за глотку, сдавив, швырнул на тех двоих, кто ковырялись в могиле.
— Тут вы и накроетесь, падлы, — ухватил лопату Кубышки и занес над головой главаря.
— Ты что, съехал? — выпучил глаза фартовый.
— Мою Анну вы ободрали. Вчера. Я за фартовых вас принял. А вы — мелкая шпана. Так нечего свет коптить! — замахнулся Дядя. Но чья-то сильная рука сдавила запястье и вырвала лопату.
Дядя оглянулся. Рядом стоял милиционер. По аллее, грохоча сапогами, мчались к могиле еще трос.
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
"Тайга — закон, медведь — хозяин!"Таков закон Сибири.Таков закон "заключенных параллелей" сибирских лагерей. Закон, согласно которому живут в затерянных среди сибирской тайги поселках и бывшие зеки — ссыльные поселенцы…В таких поселках случается многое.Но на этот раз случилось — убийство.Убийство человека, никогда и никому не сделавшего зла. Странное, нелепое, дикое убийство. Убийство, которое расследуют двое — местный защитник закона и местный криминальный авторитет.Кто из них выйдет на след преступников первым?..
Отомстить насильникам — дело благородное, только срок за это дают большой. Есть над чем призадуматься. Особенно, если один из подонков — твой бывший сослуживец, крепкая дружба с которым переросла в смертельную вражду.Однако в криминальных кругах Скиф недаром считается интеллектуалом. В его голове рождается сложная комбинация, благодаря которой и овцы будут острижены, и волки друг друга загрызут. В действие вступает закон талиона: наказание должно быть равносильным преступлению.…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Террористы устроили взрыв в центре Москвы. А в «Центр Антитеррора» позвонил человек, назвавший себя «Ч», и предупредил, что вскоре то же самое повторится на «Рижской». Когда его слова подтвердились, террорист потребовал пятьсот миллионов долларов, угрожая устроить в Москве кровавую бойню. Но не успели банковские машины доехать до места встречи, как «Ч» захватил торговый центр «Гипер-Максима» и выставил новые, гораздо более крутые условия… Вся надежда на бывшего морпеха подполковника Владимира Мокрушина, агента экстра-класса по имени Рейндж.
О попытке террористов похитить командира ракетной дивизии с целью начала политического торга.
Скоростное судно у берегов Крыма ждет, когда чеченские боевики доставят на его борт дудаевский архив. Секреты этого архива могут обернуться большой кровью. Прольется ли она, зависит от того, в чьи руки попадет архив — в руки федералов или в руки тех, кого кровь только радует. В схватке за архив без крови не обойтись, морпех Виктор Савченко знает это точно. Федералы никого щадить не намерены — ни в горах, ни на воде, ни в воздухе. Боевики тоже драться умеют. И это Виктор испытал на себе. Так что слово за удачей, скупой удачей морского десантника…