Фартовые - [151]
Пана по зонам. Он жмур. Я его… Он в один день с Федькой отошел.
Берендей в секунды не узнал Дядю. Тот посерел с лица. Глаза потухли. Фартовый не мог поверить. Он закрыл лицо руками, шатаясь, словно пьяный, пошел к могиле.
— Да куда же ты? Вернись! — схватил его за плечо Берендей.
— Проиграли… Девятая… Случайность… Белое Эхо, — все это крутилось в мозгу колесом.
Анна… Он столько лет искал виновника ее смерти. Нашел. И замокрить не может. Опять опоздал. На годы, на целую жизнь…
Берендей молча смотрел на поседевшего, состарившегося Дядю. Ведь вот и его ожидало такое. И он под занавес жизни мог остаться зверем-одиночкой, без имени, без угла, без семьи, с одной лишь кликухой.
Судьба убедила Берендея: чем туже, тяжелее мошна, тем холоднее и сиротливее в сердце.
С пороками надо расставаться сразу. Признав их, — вырвать, как болячку. И не оглядываться, не вспоминать. Коль чувствуешь себя человеком — начать все заново, как ходить — с первых шагов. Пусть косолапя, вспотычку, шатаясь, но самостоятельно, осознанно жить заново. Не всяк на то способен. Ведь зачерствелое избитое сердце больнее болит от каждого ушиба.
Берендею тоже пришлось это пройти и пережить.
— Андрюша! Андрейка! — послышался голос с берега. Берендей, вздрогнув, бросился к тропе, что вела к морю.
Дядя впервые узнал человечье имя Берендея.
Фартовый глянул вниз. Бывший пахан Южного Сахалина, увешанный мешками и сумками, как мул, поднимался к дому. Вверх по тропинке почти бегом, как мальчишка. Мыслимо ли такое? В лодке люди копошились, разгружали ее. Берендей в минуты заносил все к дому. И все смеялись, легко, на одном дыхании.
Дяде не верилось. Может, это сон? Но Заброшенки и по бухой никому не приснились бы.
— Эй, Дядя, чего лупишься? Давай сюда! Помоги солярку поднять наверх! — позвал Берендей.
Дядя онемел. Его, фартового, зовут вкалывать, как простого работягу. Он отвернулся, словно не слышал. А вскоре увидел, как Берендей катит бочку наверх. Один. Толкает впереди себя. И Дядя не выдержал. Бросился бегом на помощь. Раскорячась, стал рядом, плечо в плечо, как когда-то в зоне. И пошла бокастая вверх веселее. Крутясь и скрипя, подминая кусты и траву. Вгрызаясь в ладони ржавчиной и запахом железа.
Вкатив, поставили у порога и, не сговариваясь, помчались вниз. Носили мешки с мукой, сахаром, солью. Чай и сигареты в ящиках мелькали по тропинке. Спин не видно. Лишь головы да ноги.
Через час лодка была пуста от груза и только тут двое мужиков и молодая женщина приметили Дядю.
— О! Да у тебя гость, Андрей! Чего же не хвалишься?
— Это мой родственник, — коротко ответил Берендей и подал руку женщине, помог ей сойти на берег. Та, упрятав косу под платок, чмокнула Берендея в щеку.
«О! И тут клевые водятся», — подумал Дядя. И глянув на сильные ноги, тонкую талию, высокую грудь, отметил, что хороша бабенка. А та, заглянув в глаза Берендея, спросила ласково:
— Устал?
— Да что ты, — не признался Берендей. И сказал Дяде — Моя жена. Лена. Аленка моя!
У фартового икота началась. Берендей рассмеялся. И открыл дверь перед входящим. Указав на табуретку в просторной прихожей, предложил присесть.
Дядя оторопело оглядел сверкающую чистотой прихожую. Откуда-то из дальней комнаты вышла старушка. Круглая, улыбчивая, предложила поесть.
— А она кто тебе? — не сдержался Дядя.
— Наша мать. Теща моя, — будто хвалился Берендей.
— Завяз, кент, — посочувствовал Дядя.
— И слава Богу, — ответил тот, улыбаясь — Накрой нам во дворе, — обратился к старушке тепло.
А вскоре пригласил Дядю к столу. Тот ел торопливо, жадно. Слушал Берендея:
— Я тоже не раз хотел отсюда слинять. Когда на поселении был. А все срывалось. Словно сама судьба не выпускала из Заброшенок. Может и смылся б, если б не те трос, что из тюряги слиняли. С ними и был Белое Эхо, — помрачнел Берендей.
— Странная кликуха. Век такой не слыхал, — признался Дядя.
— Мне тогда тоже многое показалось необычным. Перед его смертью услышал я стон, странным, страшным он показался мне тогда. Волосы дыбом от него вставали. Оказалось, из отработанной шахты газ наружу выходил. Ну, а грунт был мерзлый. Вот и казалось, что стонет кто-то. Если б не Аленка, а она у меня почвовед, так бы и сдох в дураках. Считал, что и меня смерть окликает. А Ленка приехала вместе с геологами и развеяла в дым все мои суеверия. В шахту привела, показала
выходы газа. И растормошила, жить заставила заново, — рассказывал Берендей.
— Отчего ж ты от фарта отступил? Иль жирно дышишь? — не выдержал Дядя.
— Андрюша, Федя к тебе просится, — выглянула из дверей Лена.
— Принеси, — просветлел лицом Берендей.
Женщина принесла на руках светлоголового серьезного мальчугана. Тот улыбнулся сдержанно Берендею и, устроившись у него на руках, внимательно разглядывал Дядю.
— Вот и все мое семейство в сборе. Видишь, сын у меня. Мой. Кровный. Он и удержал от вас. От самого себя. К жизни привязал накрепко. Мне без него никак нельзя. Да и ему я дорог…
— Баба знает о тебе? — полюбопытствовал Дядя.
— Все знает. И все ж решилась. Вышла за меня, непутевого. Даже сына подарила.
— А мы тебя жалели, ждали, — признался фартовый.
— Лена! Возьми Федю, — передал засыпающего малыша Берендей. И, встав из-за стола, начал складывать в поленницу груду дров. — Я этот пятистен своими руками строил. Не знаю, сколько проживу, но будет для сына.
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
"Тайга — закон, медведь — хозяин!"Таков закон Сибири.Таков закон "заключенных параллелей" сибирских лагерей. Закон, согласно которому живут в затерянных среди сибирской тайги поселках и бывшие зеки — ссыльные поселенцы…В таких поселках случается многое.Но на этот раз случилось — убийство.Убийство человека, никогда и никому не сделавшего зла. Странное, нелепое, дикое убийство. Убийство, которое расследуют двое — местный защитник закона и местный криминальный авторитет.Кто из них выйдет на след преступников первым?..
Отомстить насильникам — дело благородное, только срок за это дают большой. Есть над чем призадуматься. Особенно, если один из подонков — твой бывший сослуживец, крепкая дружба с которым переросла в смертельную вражду.Однако в криминальных кругах Скиф недаром считается интеллектуалом. В его голове рождается сложная комбинация, благодаря которой и овцы будут острижены, и волки друг друга загрызут. В действие вступает закон талиона: наказание должно быть равносильным преступлению.…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Террористы устроили взрыв в центре Москвы. А в «Центр Антитеррора» позвонил человек, назвавший себя «Ч», и предупредил, что вскоре то же самое повторится на «Рижской». Когда его слова подтвердились, террорист потребовал пятьсот миллионов долларов, угрожая устроить в Москве кровавую бойню. Но не успели банковские машины доехать до места встречи, как «Ч» захватил торговый центр «Гипер-Максима» и выставил новые, гораздо более крутые условия… Вся надежда на бывшего морпеха подполковника Владимира Мокрушина, агента экстра-класса по имени Рейндж.
О попытке террористов похитить командира ракетной дивизии с целью начала политического торга.
Скоростное судно у берегов Крыма ждет, когда чеченские боевики доставят на его борт дудаевский архив. Секреты этого архива могут обернуться большой кровью. Прольется ли она, зависит от того, в чьи руки попадет архив — в руки федералов или в руки тех, кого кровь только радует. В схватке за архив без крови не обойтись, морпех Виктор Савченко знает это точно. Федералы никого щадить не намерены — ни в горах, ни на воде, ни в воздухе. Боевики тоже драться умеют. И это Виктор испытал на себе. Так что слово за удачей, скупой удачей морского десантника…