Фартовые деньги - [9]

Стопки долларов, лежавшие совершенно открыто на столике, травили душу. С одной стороны, Епиха чуял страх: а вдруг вот сейчас, когда он тут сидит один, нагрянет кто-нибудь? Тот же Угорь, например, который сюда дорожку знает? Придет и скажет: «Классно обашлился, кореш! Но с братвой вообще-то делиться надо!» И заставит отдать тысяч пятьсот. Что он, Епиха, даже в компании с такой дохлятиной, как Шпиндель, против Угря сможет? Да ни хрена! Он им двоим, если надо, морду начистит в лучшем виде. А если с ним хоть один друган будет, то они Епиху со Шпинделем на месяц в больницу отправят.

Но Угорь — это полбеды. А вдруг те, хозяева баксов, сюда доберутся? Тут же, на месте, и уроют… Бр-р!

Епихе сразу стало казаться, будто Шпиндель явно запаздывает. Ему ведь, блин, всего-навсего на третий этаж подняться надо! Хрена ли он копошится? Во, бля, связался с козлом!

По идее родители Шпинделя должны быть на работе. Денег им, правда, не платят, но на работу они ходят. Мать у Шпинделя еще и уборщицей где-то вкалывает, там ей рублей триста платят, в натуре, а папаша вечерами шастает на станцию, вагоны разгружает. Тоже кое-какие бабки набегают. А на заводе им по буханке хлеба выдают и по пакету молока за каждый полный рабочий день. Так что раньше времени они навряд ли могли прийти, потому что хлеб и молоко только перед концом рабочего дня дают. Стало быть, Шпинделю никаких помех дома быть не может. Что ж он телится-то, сука?! Сейчас, правда, всего около часа дня, но ведь надо еще придумать, куда ехать… К тому же Епихе тоже, блин, надо переодеться. Снять этот костюм спортивный, надеть штормовочку, джинсы, бейсболку заменить кепкой, сапоги резиновые. В лесу небось сыро.

Ой, бля-а! Надо ж еще придумать, чем копать… Конечно, сейчас многие огородники за город с лопатами и тяпками ездят. Окучивать там, полоть, то, се… Но все-таки лучше, чтоб их с лопатой не видели. По крайней мере здесь, в родном дворе. Потому что тут все знают, что ни у Епихиных алкашей, ни у шпинделевских родителей отродясь дачных участков не было. Если дождь кончится и бабки-пенсионерки во двор выползут — точно приметят. Хорошо еще, что их не было, когда Епиха сюда с сумкой прибежал. Они же, стервы сморщенные, все и всегда за всеми секут. Сколько раз они Епиху и прочих других участковой инспекторше закладывали — жуть! И кто на стене писал, и кто кому первый в морду заехал, и кто стекло разбил — все от и до. Стукачихи поганые! Точно, если б они заметили, что Епиха с сумкой прибежал, сразу бы прикинули, что сумка не его. Потому что они опять же четко знают, кто с какой сумкой в магазин ходит. Про всех жильцов от мала до велика. Пакеты пластиковые, может, и не успевают запоминать, а вот хозяйственные сумки — наизусть помнят. Епиха сам слышал как-то, как они обсуждали бабу из соседнего подъезда: мол, вишь ты какая, разбогатела небось, новую сумку купила! Вот через таких мымр, е-мое, и бандиты могут про Епиху узнать, и менты… Сдохли бы поскорее, что ли?!

Где ж, однако, лопату взять? Эх, была бы маленькая, такая, типа саперной! Ее бы можно было в рюкзак запихнуть, чтоб не светилась на виду. Но ни у самого Епихи, ни у Шпинделя такой лопатки не имелось. Это он точно знал. Была, правда, где-то детская, игрушечная, с которой Епиха еще в детсад ходил, но ее могли и выкинуть уже. Начнешь искать — только время потратишь…

За дверью зашуршало, Епиха непроизвольно сжался, хотя вообще-то ждал Шпинделя. А вдруг не он?!

Но это все-таки был Шпиндель. С рюкзаком, в котором лежала скороварка, одетый в ветровку, штаны от охотничьей камуфляжки и резиновые сапоги. Вместо бейсболки какую-то трикотажную шапочку напялил.

— Молодец, — похвалил Епиха, — клево прикинулся! Кастрюлю принес?

— Ага! — Шпиндель с готовностью развязал рюкзак и вытащил скороварку с отломанной ручкой. Отвинтил герметическую крышку и показал, какая она вместительная.

— Годится! — кивнул Епиха. — Короче, загружай в нее баксы, а я переодеваться пошел…

Шпиндель начал запихивать в скороварку доллары, а Епиха, ползком выбравшись из комнатушки, проскочил через подвал и стал подниматься по лестнице. Ему было повыше, чем Шпинделю, на пятый этаж.

Дома никого не оказалось. Мать, наверно, еще не вернулась с рынка, а отец то ли бутылки сдавал, то ли уже квасил где-нибудь. Поэтому Епиха смог без проблем переодеться, не слушая пьяного бормотания и бессмысленных матюков в свой адрес. Переодевшись так, как заранее планировал, он решил все-таки заглянуть в стенной шкаф, заваленный всяким хламом: может, найдется детская лопатка?

Детской лопатки Епиха не нашел. Однако совершенно неожиданно обнаружил настоящую, о наличии которой не знал. Правда, только один штык, без черенка. Но это было даже хорошо. Штык можно было запрятать в рюкзак вместе со скороваркой, а черенок вырубить в лесу. Правда, для этого пришлось взять с собой еще и небольшой туристский топорик с пластмассовой ручкой в брезентовом чехольчике. С этим топориком когда-то, лет пять назад, когда отец у Епихи еще не пил как клизма, они несколько раз ездили на рыбалку. Это воспоминание сразу подсказало Епихе, куда стопы направить… Там такое место — хрен найдут!