Фархад и Ширин - [24]

Шрифт
Интервал

В ошейниках спеша к себе домой,
Не думают ли про ошейник мой?
Собачьи вопли их не унимай:
Не о моей судьбе ль их злобный лай?
О, если б на ночь вместе с ними мог
Склонить я голову на твой порог!..
Мне там дороже всех была одна:
Была, как я, измучена, больна
И, словно бы стыдясь других собак,
На морду уши свешивала так,
Что покрывалом из больших ушей
Скрывала морду от чужих очей.
Весь выпирал ее спинной хребет,
Подобный узловатой нити бед.
Не только защищаться не могла, —
Свой хвост она едва уж волокла.
Была она вся в язвах, и ее
Терзали мухи, словно воронье.
Ей — от коросты, от увечных ран,
Мне мука суждена сердечных ран.
Быть может, и неведомо тебе,
Она была так предана тебе:
Ни на кого не поднимала глаз,
Но четырех ей мало было глаз,[42]
Когда ты проходила через двор,
Ей подарив случайный, беглый взор.
Хоть в этом с ней соревновались мы,
Друзьями все же оставались мы.
Чем больше был, чем дольше был я с ней,
Тем обнаруживал я все ясней
В ней свойства человечности. Поверь,
Что человечности не чужд и зверь!
Была она великодушна… Да!
Переступив порог твой иногда,
В своей собачьей радости, она
Ко мне бывала жалости полна.
Так иногда, при виде бедняка,
У богача раскроется рука.
Нет! Мы дружили. Помню, и не раз,
Я плачу — слезы у нее из глаз…
Что с ней теперь? Я мысли не снесу,
Что так же тяжко ей, как мне здесь, псу.
Все так же ль носит в сердце, как недуг,
Воспоминанье обо мне мой друг?
Ах, может ли она в себе найти
Остаток сил — на твой порог всползти?
А если хватит сил, — о боже! — пусть
Поймет она мою, собачью, грусть!..
Но, беспокоясь о ее судьбе,
Осмелюсь ли спросить я о тебе?
Когда свое писала ты письмо,
Из жемчугов низала ты письмо,
И столько чистых, звонких в нем монет,
Чистейших чувств, что им и счета нет!
Но чем отвечу я на это все?
Вот — сердца звонкая монета. Все!
А сердцем я пожертвовать готов
За буковку твоих бесценных слов…
Ты пишешь, как страдаешь за меня;
Жжет эта весть меня сильней огня,
Пусть тысячи умрут, подобных мне, —
Мы — прах. О чем скорбеть моей луне?
Ты пишешь, что, в страданьях закалясь,
Живешь, судьбы ударов не боясь,
Что ты окрепла в горе, что с горой
Ты справиться могла бы, как герой…
А я… какой же подвиг совершу,
Когда уже едва-едва дышу?
Я слабосильный, жалкий муравей,
В моих глазах кусок веревки — змей,
Дорожный камень для меня — гора.
О мощь моя! Прошла твоя пора!..
Могуч я лишь мечтаньем о тебе,
Душа сыта страданьем по тебе.
Но сколько б сил в любви ни черпал я,
Дракона превращает в муравья
Такая страсть, — и если будет он
Растоптан ею, — вот любви закон!..
Другая весть от луноликой мне:
Из-за ее большой любви ко мне
Ее страна, и трон, и весь народ
В руках врага и что не счесть невзгод;
Что в крепости, в горах заточены,
И вы с Михин-Бану обречены…
Как тяжко сердцу внять таким словам!
Чем вас утешить, чем помочь мне вам?
Ни сил я, ни отваги не найду,
Но слово на бумаге я найду:
Когда судьба обрушит свой кулак,
Ты перед ней покорной жертвой ляг!
Я знаю, как угнетена страна,
Которая врагом покорена,
Я знаю участь подданных твоих.
Сочти меня ничтожнейшим из них, —
Те бедствия, что грозный небосвод
Обрушил на тебя, на твой народ,
Столь велики, что не могу дерзнуть
Сказать, что я страдал когда-нибудь.
Но если скажешь: «Поделом ему!
А нам возмездье неба почему?!» —
То жертвой искупленья хоть сейчас
Душа моя готова стать за вас!..
Кто я и что в твоих глазах теперь?
Я на твоем пути лишь прах теперь!
Но не всегда я прахом низким был, —
Имел я дом и дорог близким был,
И родину имел и царский сан, —
Ведь мой отец китайский был хакан!
Венец его над головой моей,
Престол его был под ногой моей;
Двенадцать тысяч городов в стране
Повиновались и ему и мне.
Была большая свита, войска тьма
И роскошь, всех сводившая с ума.
Однако же, когда издалека
Напали на меня любви войска
(Не самого явления любви, —
Нет, лишь воображения любви!), —
Я стал несчастным, и в несчастье том
Был вынужден покинуть отчий дом
И разлучиться с царством и страной.
И все рабы и знать страны родной —
Весь мой Китай тьмутысячный рыдал,
Когда я край отчизны покидал.
Я облачил в печаль отца и мать,
Чтоб им ее до гроба не снимать.
Их небосвод осиротил в тот день,
Меня же в прах он превратил в тот день!
Но раз любовь природою моей
Была уже во тьме предвечных дней —
И на страданье обречен я был,
Когда еще и не рожден я был, —
То на кого поднять упрека меч?
И не себя ль на кару мне обречь?
Подобных мне хоть сто, хоть сто раз сто,
И тысячи Хосровов грозных — что
Перед судьбой всесильною? Рабы!
Нет, не рабы, — пылинки для судьбы!
Я ослабел… Уже едва-едва
Держу калам и вывожу слова.
Я много знал, но, разум потеряв,
Стал неучем, все разом потеряв.
Все знанья стали кучей слов пустых,
Но вот уже я путаюсь и в них.
Последних мыслей свет в мозгу темня,
Сознанье покидает вновь меня.
Уже пишу, не зная, что пишу…
Простить меня, безумного, прошу.
Прогулку завершает мой калам…
Да завершится все на благо вам!»
* * *
Ширин письмо читала, возбудясь,
То вскакивая, то опять садясь;
То — в горе сгорбит, как старуха, стан,
То распрямит, воспрянув духом, стан;
То плачет от тоски по нем, то вдруг
От счастья плачет: «Жив он, жив мой друг!»
Потом с многожеланным тем письмом
Она к Михин-Бану вернулась в дом,

Еще от автора Алишер Навои
Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды.

В книги представлены легенды, стихотворные отрывки. Переводы и пересказы сделаны с тамильских изданий.


От начала начал. Антология шумерской поэзии

«Древнейшая в мире» — так по праву называют шумерскую литературу: из всех известных ныне литератур она с наибольшей полнотой донесла до нас древнее письменное слово. Более четырех тысяч лет насчитывают записи шумерских преданий, рассказов о подвигах героев, хвалебных гимнов и даже пословиц, притч и поговорок — явление и вовсе уникальное в истории письменности. В настоящем издании впервые на русском языке представлена наиболее полная антология шумерской поэзии, систематизированная по семи разделом: «Устроение мира», «Восславим богов наших», «Любовь богини», «Герои Шумера», «Храмы Шумера.


Исторические записки. Т. VIII. Жизнеописания

Восьмой том «Исторических записок» продолжает перевод труда древнекитайского историка Сыма Цяня (145-87 гг. до н.э.) на русский язык. Том содержит очередные 25 глав последнего раздела памятника — «Ле чжуань» («Жизнеописания») Главы тома вобрали в себя исторические и этнографические факты, сведения по древнекитайской философии, военному делу, медицине. Через драматические повороты личных судеб персонажей Сыма Цянь сумел дать многомерную картину истории Китая VI—II вв. до н.э.


Повесть о дупле (Уцухо-моногатари). Часть 1

«Повесть о дупле» принадлежит к числу интереснейших произведений средневековой японской литературы эпохи Хэйан (794-1185). Автор ее неизвестен. Считается, что создание повести относится ко второй половине X века. «Повесть о дупле» — произведение крупной формы в двадцати главах, из произведений хэйанской литературы по объему она уступает только «Повести о Гэндзи» («Гэндзи-моногатари»).Сюжет «Повести о дупле» близок к буддийской житийной литературе: это описание жизни бодхисаттвы, возрожденного в Японии, чтобы указать людям Путь спасения.


Троецарствие (том 1)

Роман «Троецарствие», написанный в XIV веке, создан на основе летописи и народных сказаний, повествующих о событиях III века, когда Китай распался на три царства, которые вели между собой непрерывные войны. Главные герои романа – богатыри, борцы за справедливость, – до сих пор популярны и любимы не только в Китае, но и в других странах Дальнего Востока.Стихи в обработке И. Миримского.


Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".