Фарфоровая комната - [41]

Шрифт
Интервал

29

Какую-нибудь одежду. Две пары хватит. Зеленый хлопок, а на случай холодов клетчатую саржу. И свадебную шаль. Ее она точно не оставит. Хотя много брать с собой не стоит. Они должны продвигаться быстро. Идти придется всю ночь. «Они сбегут прекрасной лунной ночью и исчезнут в серебряном чужом краю». Кто произнес эту фразу, Мехар не помнит. Наверное, кто-то из родных. Отец? Свечи. Да. Нож. Фрукты. Припрятать несколько роти от ужина. Завернуть в шаль. Так что да, шаль взять надо. Идти им далеко. Он тоже может закутаться в шаль. Или покрыть голову одеялом. Он замерзнет. Или нет? Масло, растереть ему ноги. Столько идти. Пока не окажемся там. Найдет ли он работу? Новая жизнь. С ним. Только с ним. Ну и характер у него. Но я знаю, терпеть не нужно. Нужно управлять. И он говорит такие прекрасные слова, что я готова умыть лицо пылью у его ног. Его прикосновение как молния. Розовая драгоценность! Свадебные драгоценности. Сундук Май. Если б только. Как бы они помогли в Лахоре. Как достать ключ, как достать… Небольшую сумку. Можно начать складывать все эти вещи в хижине (или поближе, в поле?), чтобы в нужный день были под рукой. Боже, господи, защити нас. Дай мне уйти отсюда незамеченной. Я завернусь в шаль, он — в одеяло, мы выйдем на дорогу и уйдем прочь из этой деревни. Прочь, прочь, прочь. Прошу, защити нас. Яви нам милость.

— Ты его сейчас угробишь, — говорит Гурлин, и Мехар с извинениями достает фитиль из растопленного жира. — Много мечтаешь последнее время.

— Я работаю. Не приставай ко мне.

— Работаешь? — ехидно переспрашивает Гурлин. — Теперь это так называется?

— Хватит уже! — вмешивается Харбанс и умоляюще продолжает: — Давайте просто заниматься делом. Пожалуйста!

Мехар снова опускает фитиль в жир. Но подумав, что скоро оставит сестер, а еще потому, что ее гложет чувство вины при виде Гурлин, она спрашивает:

— Ты сама-то как? Помочь чем-нибудь?

— Мерзкие твари, — отзывается Гурлин.

Она лежит на чарпое, приложив листья мяты к рукам, где осы ужалили сильнее всего.

— Как ты все время на них нарываешься?

— Чтоб они сдохли, — говорит Гурлин, рука у которой трясется, и смотрит, как Харбанс просеивает чечевицу.



Все стихло, и они лежат в кроватях, но дверь вдруг открывается почти без стука. Они разом садятся, а Гурлин встает, как будто ожидала визита Май в такой час. На стену кидаются тени: Май держит фонарь.

— Я узнала про ос, — говорит Май. — Как сейчас? Все по-прежнему?

— Да. По-прежнему.

— Ну, — говорит Май, поворачиваясь к выходу, — сама виновата.

30

Полуденная спячка прервана богатырскими ударами в ворота. Перед грубо разбуженной Май стоят пятеро вооруженных мужчин.

— Ну и? — невозмутимо произносит она.

— Я хочу говорить с хозяином.

— Так говорите.

Братья выносят стулья, стол, и главарь садится, широко расставив ноги и угнездив между них винтовку — ствол покоится у него на бедре. У главаря итальянские усы, загнутые и напомаженные до блеска, и легчайшая бородка, точно его голову поддерживает тоненький гамак. Глаза продолговатые и яркие, ресницы как у женщины. Изящное лицо. Только в руках есть что-то грубое: твердые желтые шишки на ладонях, под самыми пальцами. Винтовка действительно выглядит тяжелой. Зовут его, как известно всему штату, Тегх Сингх.

— У тебя наблюдательные сыновья, — говорит Тегх Сингх, ставя на стол чайный стаканчик.

— Берут пример с меня, — отвечает Май.

Она тоже сидит, расставив ноги, руки уперты в колени, локти в стороны, как ручки у чайника, и вертит в зубах соломинку.

— Наблюдательность — это хорошо. Следить, задавать вопросы. Так и развиваются идеи.

Он милостиво улыбается Сураджу.

— Именно идеи делают революции. И эту сделают идеи.

Сурадж переводит взгляд на ласковое небо. Он не хочет встречаться глазами с этим человеком и заводить с ним разговор. Эта борьба, эта битва не для него, ему нет до нее дела, ему всего двадцать лет, и он еще ни разу не сталкивался с белыми.

— Пурна сварадж, — продолжает Тегх Сингх. — На меньшее мы не согласны. Полное самоуправление. Потребует времени, но немного. Я уже слышу дыхание новой Индии. Я слышу, она ждет, чтобы мы подняли ее на плечи, высоко к свету. Мы пойдем на жертвы. Кто-то из нас погибнет в битве. Но все мы должны быть готовы нести свою ношу.

Хорошо затверженная речь, судя по всему. Джит показывает Мохану три пальца, тот быстро уходит, возвращается с маленьким коричневым свертком и передает его Май.

— Трое сыновей, — говорит Тегх Сингх. — Может, один пойдет вместе с нами? Вступит в борьбу? Мы готовим атаку, и, скажу тебе честно, мать, люди нам нужны больше, чем деньги.

— Я не собираюсь отдавать сыновей. По крайней мере сейчас, — говорит Май, с улыбкой глядя на своих мальчиков. — А от денег только дурак откажется. Ты же не таков? Пусть это поможет делу.

И она передает ему банкноты.

— Все послужит делу, — произносит он слишком серьезно, и Сурадж подавляет смешок.


Они ожидали его прихода, как и все остальные. В деревне только и говорили, что о великом Тегхе Сингхе, который ходит по городу и вокруг и собирает средства для нападения на британцев. Средства и людей, судачили жители. Так что лучше готовьте деньги.

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Машенька. Подвиг

Книгу составили два автобиографических романа Владимира Набокова, написанные в Берлине под псевдонимом В. Сирин: «Машенька» (1926) и «Подвиг» (1931). Молодой эмигрант Лев Ганин в немецком пансионе заново переживает историю своей первой любви, оборванную революцией. Сила творческой памяти позволяет ему преодолеть физическую разлуку с Машенькой (прототипом которой стала возлюбленная Набокова Валентина Шульгина), воссозданные его воображением картины дореволюционной России оказываются значительнее и ярче окружающих его декораций настоящего. В «Подвиге» тема возвращения домой, в Россию, подхватывается в ином ключе.

Оскверненные

Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.

Новый Декамерон. 29 новелл времен пандемии

Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.

Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.

Город мертвых (рассказы, мистика, хоррор)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Орлеан

«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.

Человек, который умер дважды

Элизабет, Джойс, Рон и Ибрагим недолго наслаждаются покоем в идиллической обстановке Куперсчейза. Не успевают утихнуть страсти после раскрытого ими убийства, как Элизабет получает письмо из прошлого. Ее приглашает в гости человек, который умер давным-давно — у нее на глазах. Элизабет не может отказаться от приглашения — и вот уже Клуб убийств по четвергам оказывается втянут в новое дело, в котором замешаны колумбийские наркоторговцы, британская контрразведка и похищенные алмазы стоимостью в двадцать миллионов фунтов.

Моя жизнь с мальчиками Уолтер

Джеки не любит сюрпризов. Ее жизнь распланирована на годы вперед, но все планы рушатся, когда она теряет семью в автокатастрофе. Теперь Джеки предстоит сменить роскошную квартиру в Нью-Йорке на ранчо в Колорадо, где живут ее новые опекуны. И вот сюрприз — у них двенадцать детей! Как выжить в этом хаосе? А может быть, в нем что-то есть? Может быть, под этой крышей Джеки обретет семью, любовь и лучших друзей?

Чисто шведские убийства. Отпуск в раю

Комиссар полиции Петер Винстон приезжает в живописный уголок Швеции, чтобы отдохнуть у моря. Отпуск недолго остается безоблачным — в роскошной недостроенной вилле на берегу находят тело известного риелтора Джесси Андерсон. Дело только поначалу кажется простым — вскоре обнаруживается, что Джесси сумела досадить почти всем в этом райском краю и убийца может скрываться за каждой садовой изгородью.

Клуб убийств по четвергам

Среди мирных английских пейзажей живут четверо друзей. У них необычное хобби: раз в неделю они собираются, чтобы обсудить нераскрытые преступления. Элизабет, Джойс, Ибрагим и Рон называют себя «Клуб убийств по четвергам». Все они уже разменяли восьмой десяток и живут в доме престарелых, но сохранили остроту ума и кое-какие другие таланты. Когда местного строителя находят мертвым, а рядом с телом обнаруживается таинственная фотография, «Клуб убийств по четвергам» внезапно получает настоящее дело. Вскоре выясняется, что первый труп — это только начало и что у наших героев есть свои тайны.