Фараон Хуфу и чародеи - [50]

И вот прошло должное число месяцев и приблизился день родов. И Мехитуасехет родила сына. Сообщили об этом Сатни-Хемуасу, и он дал мальчику имя Са-Осирис, как повелел ему вещий голос во сне.

Когда окончился положенный срок очищения после родов, Са-Осириса передали матери, и Мехитуасехет стала кормить его грудью. Мальчик рос так быстро, что, когда ему было только год, все говорили: «Ему два года!» А когда ему было два года, все говорили: «Ему три года!» И Сатни-Хемуас так любил своего маленького сына Са-Осириса, что не мог обойтись без него и дня.

Когда Са-Осирис подрос и окреп, его отдали в школу. Но прошло немного времени, и он стал знать больше, чем тот писец, который его учил. Маленький Са-Осирис начал тогда читать заклинания вместе с писцами из Дома Жизни при храме Птаха, и все, кто слышал его, бывали поражены. Сатни-Хемуас стал приводить Са-Осириса на празднества к фараону; там Са-Осирис состязался в знаниях с чародеями фараона и побеждал их всех.

Однажды Сатни-Хемуас совершал омовение на террасе своего дома, чтобы отправиться на празднество, и сын его Са-Осирис тоже совершал омовение, чтобы отправиться вместе с ним. И вот услыхал Сатни-Хемуас горестные вопли и причитания. Он посмотрел вниз с террасы своего дома и увидел, что это хоронят богача. Его везли в сторону пустыни со всевозможными почестями, под громкие причитания.

Потом он второй раз взглянул вниз с террасы своего дома и увидел похороны бедняка. Его несли из Мемфиса в город мертвых, завернув в простую циновку, и никто его не провожал.

Сказал тогда Сатни-Хемуас:

— Да сделает Осирис, владыка Аменти[109], так, чтобы мне воздали в Аменти, как воздадут тому богачу, которого погребают с громкими причитаниями, и да минует меня доля того бедняка, которого несут в город мертвых без всяких почестей и церемоний!

Но маленький сын его Са-Осирис ответил ему:

— Ты получишь в Аменти то, что получит в Аменти бедняк, и минует тебя в Аменти доля, которая уготована в Аменти тому богачу.

Когда услышал Сатни-Хемуас эти слова своего сына Са-Осириса, опечалилось сердце его, и сказал он:

— Что я слышу? Неужели то слова сына, который любит отца своего?

Но ответил ему его маленький сын Са-Осирис:

— Если ты пожелаешь, я покажу тебе, что уготовано в царстве мертвых тому бедняку, о котором никто не печалится, и тому богачу, которого все оплакивают.

Тогда спросил его Сатни-Хемуас:

— Как же ты сделаешь это, сын мой Са-Осирис?

И ответил ему Са-Осирис:

— Следуй за мной, и я покажу тебе долю каждого в царстве мертвых.

И вот он взял отца своего Сатни-Хемуаса за руку и привел его в город мертвых за Мемфисом. Он привел его в незнакомое место, остановился и произнес заклинание. Земля расступилась у них под ногами, и они вошли в неведомую гробницу, высеченную в скале.

Здесь было семь больших залов, и наполняли их разные люди всех званий. Са-Осирис провел отца своего Сатни-Хемуаса через три первых зала, и никто их не остановил.

Когда они достигли четвертого зала, увидел в нем Сатни-Хемуас множество людей, которые сучили веревки, а ослы позади них съедали эти веревки. Еще были там люди, которые тянулись вверх и пытались достать воду и хлеб, подвешенные у них над головами. Но другие люди в то же время рыли у них под ногами ямы, чтобы они не могли дотянуться до пищи.

Вслед за сыном своим Са-Осирисом Сатни-Хемуас прошел в пятый зал и увидел там чистые души на своих почетных местах. Те же, кто совершил какое-нибудь злодеяние, толпились у двери пятого зала и молили о прощении. А нижний шип той двери торчал в правом глазу какого-то человека, который молился и громко стонал, когда дверь открывалась и закрывалась и шип поворачивался в его глазу.

Потом проникли они в шестой зал, и здесь Сатни-Хемуас увидел судилище богов в царстве мертвых. Каждый бог сидел на своем месте, и привратники царства мертвых оглашали приговоры.

Вслед за сыном своим Са-Осирисом Сатни-Хемуас прошел дальше, в седьмой зал, и увидел там великого бога Осириса. Он сидел на троне из чистого золота, увенчанный короной Атеф[110]. По левую руку от него стоял Анубис[111], великий бог, а по правую руку от него стоял Тот, великий бог, и все боги судилища царства мертвых теснились справа и слева от них. Перед ними стояли весы, на которых боги судилища царства мертвых взвешивали содеянное людьми добро и зло. Великий бог Тот записывал то, что показывали весы, а Анубис оглашал приговоры богов. Если боги решали, что злодеяния человека более многочисленны, чем его добрые дела, они отдавали его во власть Пожирательницы — собаки повелителя царства мертвых, которая разрывала на части его душу и тело, так что дыхание жизни к нему уже не возвращалось никогда. Но если они находили, что добрые дела человека более многочисленны, чем его злодеяния, они вводили его в совет богов царства мертвых и душа его отправлялась на небо и пребывала там среди чистых душ. Если же они находили, что злодеяния человека равны его добрым делам, они помещали его среди кающихся душ, которые служат богу Сокаросирису[112].

И еще Сатни заметил человека благородного облика, облаченного в одеяния из тончайшего полотна. Он стоял вблизи от Осириса на одном из самых почетных мест.