Фараон Хуфу и чародеи - [41]

— Нет ли среди вас кого-нибудь, кто понимает египетскую речь?

И один из этих людей ответил:

— Я понимаю египетскую речь.

Тогда я сказал ему:

— Скажи своей госпоже, что я слышал повсюду, вплоть до Фив, где пребывает Амон, что несправедливости совершают везде, и только в стране Алашии хранят справедливость. Но теперь я вижу, что и здесь совершают несправедливости каждый день!

Выслушала она это и сказала:

— О чем ты там говоришь?

И ответил я ей:

— Море разбушевалось, и ветер пригнал мой корабль к этой земле, где ты правишь. Неужели же ты позволишь, чтобы меня, посланца Амона, схватили здесь и убили? Подумай еще вот о чем: меня будут разыскивать до скончания дней! Что же до команды правителя Библа, которую тоже хотят убить, то разве не сможет он убить десять команд твоих кораблей, когда они ему попадутся?

И тогда повелела Хетеб успокоить своих людей. А затем сказала мне:

— Ступай и отдыхай!

На следующий день судила меня Хетеб перед своим двором. Я рассказал все, что произошло со мной, и отпустила меня Хетеб с миром, в изобилии снабдив всем необходимым.

* * *

Долго еще скитался я, покинув землю Алашии. Бури и ветры гнали меня от берега к берегу. И прошло много дней, прежде чем я достиг Таниса, где пребывает Несубанебджед и супруга его Танутамон. Здесь ожидала меня часть моих кораблей, груженных кедровым лесом для обновления великой и славной барки Амона-Ра, царя богов. Остальные погибли посреди моря, а многие захватили чакалы.

От Таниса я поднялся на юг и достиг Фив, где пребывает Амон. Принял меня верховный жрец бога Амона, мой господин Херихор, и поведал я ему о своих злоключениях.

Осмотрел Херихор доставленный груз и нашел, что кедрового леса достаточно для обновления великой и славной барки «Могучая грудь Амона». И смилостивился он надо мной, ибо не было в том, что случилось, моей вины. Наградил он меня рабами своими и оставил меня старейшиной первого зала храма Амона.

Здесь благополучно завершается рассказ о злоключениях Унуамона, как записал его от начала и до конца писец Амона, чьи руки чисты.

Царь Рампсинит и неуловимый вор

Царь Рампсинит был настолько богат и имел так много золота, что ни один из последующих царей не только не мог его превзойти, но и не в силах был даже сравниться с ним. И вот, желая надежно спрятать свои сокровища, он приказал построить каменное хранилище, примыкающее к внешней стене его дворца[99]. Но зодчий, которому было это поручено, со злым умыслом сделал так, что один или два человека легко могли вынуть каменную плиту из стены сокровищницы. Когда хранилище было построено, царь поместил в нем все свои богатства.

Спустя некоторое время зодчий почувствовал приближение смерти и призвал к себе своих сыновей, — а их у него было двое. И вот он открыл им, что он сделал во время постройки сокровищницы, заботясь о том, чтобы они могли жить в достатке. Он подробно объяснил им, как можно вынуть каменную плиту, указал приметы этого камня и сказал, что если они сохранят все в тайне, то будут хозяевами царских сокровищ.

Когда зодчий умер, его сыновья, не теряя времени, приступили к делу. Ночью они отправились к царскому дворцу, легко отыскали каменную плиту в стене хранилища и вынули ее руками. В ту ночь они унесли с собой немало сокровищ.

Но случилось так, что царь приказал открыть хранилище. С изумлением он увидел, что в сосудах недостает сокровищ. Однако обвинить кого-нибудь в краже он не мог, ибо хранилище было заперто и все печати на двери остались целыми.

Через некоторое время царь приказал открыть свое хранилище во второй, а затем в третий раз, — и каждый раз он замечал, что сокровища его убывают. Воры не переставали его обкрадывать.

Тогда царь Рампсинит сделал так: он приказал изготовить капканы и поставить их вокруг сосудов, в которых хранились его богатства.

И вот воры пришли, как обычно, к хранилищу. Один из них проник внутрь, но едва он приблизился к сосуду, как тут же попался в капкан. Увидел он, что ему не вырваться, и тотчас позвал своего брата. Он объяснил ему, что с ним случилось, приказал поскорее приблизиться и отрубить ему голову, ибо если бы кто-нибудь увидел его и узнал, погиб бы не только он, но и его брат.

Брат выслушал его и согласился, что иного выхода нет. Он исполнил приказ несчастного, выбрался из хранилища, поставил на место каменную плиту и отправился домой, унося с собою голову брата.

Едва наступил день, царь вновь приказал открыть хранилище. С удивлением увидел он в капкане труп вора без головы. А между тем хранилище оставалось целым и нигде не было ни входа, ни выхода.

Подивился царь и придумал вот что: он велел повесить труп вора на стене, а возле него поставить стражу. И приказал он стражникам хватать и приводить к нему всякого, кто при виде трупа заплачет или выкажет печаль.

Когда повесили труп вора па стену, мать его охватила скорбь. Она призвала своего сына, оставшегося в живых, и велела ему любым способом избавить тело брата от надругания и принести к ней. Мать грозила, если он этого не сделает, пойти к царю и указать ему похитителя его сокровищ. Мать не давала сыну покоя, и все его увещевания не могли ее утешить.