Денни стала нащупывать кошелек, когда возле такси появился Джошуа и, прижав ребенка к бедру, расплатился с водителем. Он ловко держал малыша, когда открывал для нее дверцу. Похоже, с младенцем ему становится все более комфортно.
Из двери вышел швейцар и взял ее сумки из багажника такси.
Джошуа поздоровался с швейцаром с искренней теплотой, и это удивило ее. А потом он повел их в холл, напомнивший Денни о единственном пятизвездочном отеле, в котором ей пришлось побывать. Высокие потолки, пушистые ковры на мраморных полах, мягкая кожаная мебель.
Но красивее всего в этом холле выглядел уверенный в себе мужчина, несший на руках ребенка — непринужденно и легко.
По своему опыту Денни знала, что совсем немногим мужчинам по-настоящему комфортно с детьми. Брент заявлял, что любит детей, но она заметила, что он обращается с ними с заискиванием и чрезмерно подыгрывает им, а дети ненавидят это.
Какая-то странная ирония была в том, что Джошуа Коул, не делавший никаких заявлений насчет любви к детям, нес ребенка на бедре настолько естественно, словно делал это всю жизнь.
Денни заметила, с какой нежностью взглянул он на живой комочек, который держал в руках, и сердце ее сжалось. Неужели она увидела отблеск чего-то настоящего, что скрывается глубоко внутри него? Но тогда все суждения, которые она составила о нем, ставятся под вопрос.
Может, Самый Сексуальный Холостяк в мире — лжец? А что, если дорогие спортивные автомобили, одежда и офис - всего лишь роль, которую он играет? Может быть, он рожден, чтобы быть отцом?
Но тогда становится понятным, почему такие мужчины, как Джошуа Коул, имеют успех у женщин, почему он очаровывает их.
Ведь так легко вовлечь их в мир фантазий, дать им звездную роль в мечте, в которую, казалось, они уже перестали верить.
Хватит фантазий, сказала себе Денни. Она провела целый год, мечтая о Бренте, читая его глупые открытки и электронные письма и видя в них крепнущую любовь, а в это время его чувства к ней постепенно угасали.
Джошуа подошел к лифту и нажал кнопку. Дверь плавно отворилась, и Денни едва сдержалась, чтобы изумленно не раскрыть рот при виде роскошной кабины из сплошного стекла. Кажется, в этом мире фантазии становятся реальностью?
Стеклянный лифт легко поднимался вверх, и даже Сиси забыла о том, что сердится на своего дядю. Она пищала от восторга, пока кабина поднималась все выше и выше и с каждой секундой перед ними открывался все более потрясающий вид.
Денни ощущала дразнящий запах Джошуа — запах дорогой туалетной воды, смешанный с ароматом душистого мыла. Его плечо — невероятно широкое под модным приталенным пиджаком — слегка коснулось ее, когда он приподнял вверх ребенка, и она почувствовала почти животную дрожь, которая пронзила ее с головы до ног.
Разве такое у нее было с Брентом? Разве запах, исходивший от него, или легкое прикосновение плеча когда-нибудь кружили ей голову?
Она постаралась сосредоточиться на панораме города, но никак не могла унять биение сердца. Внизу простиралась глубокая синь океанского залива. На пенистых белых волнах покачивались парусные шлюпки. В открытом море шел круизный теплоход.
Она сделала ужасную ошибку, что согласилась приехать сюда с ним. Денни прикоснулась к медальону. Казалось, его защитные свойства ослабевали с каждой минутой. После того звонка от Брента она перестала пользоваться косметикой, убрала подальше свои наряды, решив стать невидимой, и нашла утешение в анонимной роли няни.
Лифт остановился, двери открылись, и Денни вошла в апартаменты. Слева она увидела стеклянную, от пола до потолка, дверь, которая открывалась на веранду. Экзотические растения обрамляли темную ротанговую мебель, глубокие мягкие диваны были задрапированы в желто-белые ткани. Белые занавеси — такие прозрачные, что могли быть только из шелка, - легко колыхались на соленом морском ветерке.
В глубине апартаментов стояли длинные ультрамодные диваны из белой кожи, небрежно задрапированные овечьими шкурами. Они формировали вокруг камина, отделанного медно-красной керамической плиткой, своеобразную «приемную». Различные элементы интерьера из кожи, стекла и стали, гармонично чередуясь, перемещали взгляд от «приемной» к бару, который разделял жилое помещение и кухню.
Кухня была совершенна, словно сошла с обложки журнала: черные застекленные шкафчики, гранитные столешницы и еще больше нержавеющей стали, еще больше медно-красной плитки.
— Только не надо говорить мне, что вы сами готовите, - сказала Денни, и в тоне ее против воли прозвучала умоляющая нотка.
Он рассмеялся. Неужели подметил ее реакцию?
— Совершенно очевидно, что мы не сможем здесь остаться, — отрывисто сказала она. — Простите меня. Мне не надо было настаивать. Пожалуйста, закажите для нас билеты, и я отвезу детей домой.
Но от одной этой мысли она едва не заплакала. Ведь так не хотелось отказываться от своих фантазий...
Нет. Она устала. Дети тоже. Сегодня они не смогут уехать. Возможно, завтра.
— В чем дело? Что-то не так?
И ей вдруг показалось, что все у нее «не так». Вся ее проклятая жизнь. Эта ужасная пустота, которая ничем не может быть заполнена. Разве смеет она мечтать о таком мужчине, как он? Непозволительны были даже се чувства к Бренту — коротенькому и толстому мужчине, похожему на сову.
