Фантастическое путешествие II. Место назначения — мозг - [10]

— Это пластик, — заметила Калныня, — но я не знаю составляющих материала. Знаю только, что он прочнее стали, плотнее и с повышенными противоударными качествами на единицу массы.

— Наверно, на единицу веса? — поправил ее Моррисон, любопытство исследователя оттеснило на время тревогу. — Но пластмасса такой же плотности, как сталь, не может обладать такой же прочностью. Исходя из разницы объема.

— Вы правы. Но там, куда мы отправляемся, — улыбнулась Калныня, — не будет разницы в давлении внутри и снаружи. Там не будет метеоритов и даже космической пыли, от которой надо защищаться. Мы просто будем двигаться сквозь мягкое клеточное вещество. И этот прозрачный материал — вполне подходящая защита. Он такой легкий, что, если попробовать, можно легко его поднять. А это в нашем случае самое важное. Как вы понимаете, мы должны снизить массу до минимума. Ведь каждый лишний килограмм во время минимизации требует дополнительного количества энергии и выделяет большее количество тепла при деминимизации.

— А сколько человек он вмещает? — поинтересовался Моррисон, заглядывая внутрь.

— Он кажется очень компактным, но рассчитан на шестерых. Нас будет пятеро. Кроме того, в кабине размещено неслыханное количество разных приспособлений. Конечно, нам хотелось бы иметь больше. В наши первоначальные планы входило... Впрочем, что мы можем поделать? Вечно должны экономить. Даже там, где это недопустимо.

Моррисон воскликнул, охваченный новым порывом беспокойства:

— И на чем же вам пришлось сэкономить? Будет ли в нем все соответствовать заданным параметрам?

— Уверяю вас, что все в порядке.

Ее лицо пылало. Расставшись на время со своей постоянно неприступной меланхолией, Калныня выглядела обворожительно.

— Все проверялось неисчислимое количество раз и в отдельности, и в системе. Невозможно, конечно, свести риск до абсолютного нуля, но мы надеемся, что нам удалось приблизиться к нулю. И в этом корабле нет фактически ни одной металлической детали. Все внутренние приспособления, включая микропроцессоры, световоды и соединения Мануильского, весят не более пяти килограммов. Поэтому-то нам и удалось сделать его таким компактным. Да и вообще, путешествия в микрокосм длятся всего несколько часов, поэтому нет необходимости оборудовать спальные места, велоэргометры, отсеки для запасов пищи и воздуха. Ничего — кроме простейших отстойников для нужд экипажа и тому подобного.

— Кто будет управлять полетом?

— Аркадий.

— Аркадий Дежнев?

— Чему вы удивляетесь?

— Да, действительно. Полагаю, он достаточно квалифицирован.

— Даже более чем. Он готовил все инженерные разработки, и в своем деле просто гений. Не следует судить о нем по тому, что он говорит. Да вам пришлось это испытать и на себе. Неужели вы думаете, что мы стали бы терпеть его дубовый юмор и чванство, не будь он в чем-то гением? Он проектировал этот аппарат до последней детали. Им придумана дюжина всяческих способов снижения массы. В Штатах, замечу, пока ничего подобного нет.

Моррисон жестко отрезал:

— Мне не представлялось случая узнать, какими аппаратами Штаты располагают, а какими нет.

— Уверена, что таких нет. Дежнев необычный человек еще и потому, что всю жизнь пытается представить . себя неотесанным мужланом. Он — потомок Семена Ивановича Дежнева. Полагаю, вы слышали о таком?

Моррисон покачал отрицательно головой.

— В самом деле? — от голоса Калныни повеяло холодом. — Он — единственный известный исследователь времен Петра Великого, обследовавший каждый сантиметр Восточной Сибири и открывший пролив между Сибирью и Северной Америкой за несколько десятилетий до Витуса Беринга, этого датчанина, служившего у русских и открывшего Берингов пролив. А вы не знаете, кто такой Дежнев! Это вполне по-американски. Зачем о нем знать, раз он не с Запада.

— Не ищите амбиций во всем, Софья. Я не занимался географическими открытиями. Я даже не знаю многих американских исследователей, и вы, думаю, тоже ничего о них не слышали.

Он погрозил ей пальцем, вдруг снова вспомнил о пощечине и потер ушибленное место.

— Вот так-то. Вы придираетесь ко мне из-за не относящихся к делу мелочей, заставляя меня краснеть, а сами злорадствуете.

— Семен Дежнев был великим исследователем, и его никак не назовешь «мелочью».

— Охотно это признаю. Рад, что узнал о нем, и восхищаюсь его достижениями. Но все же не считаю, что моя дремучесть — подходящий повод для советско-американских разногласий. Имейте совесть!

Калныня опустила на секунду глаза. Потом, как бы вспомнив о чем-то, подняла их и посмотрела на его краснеющую щеку. «Может, там синяк?» — подумал Моррисон. Софья решила извиниться.

— Извините, что ударила вас, Альберт. Я слегка не рассчитала, но мне очень не хотелось, чтобы вы упали в обморок. Я тогда чувствовала, что у меня не хватит силы и терпения возиться с бездыханным американцем. Простите за неправедный гнев.

— Уверен, что вы не хотели ничего плохого, но все же удар мог быть и полегче. Ну что делать, принимаю извинения.

— Тогда прошу в корабль.

Моррисон попытался улыбнуться. В некотором смысле с Калныней общаться было легче, чем с Дежневым, Коневым и тем более Барановой. Симпатичная женщина, довольно молодая, может рассеять тревоги мужчины быстрее, чем любое другое средство. Он пошутил: