Фантасмагория и другие стихотворения - [2]

Внести разнообразье —

«Мой венценосный домовой»

И «Ваша Призрачность» к любой

Тогда добавьте фразе.

Я, кажется, охрип слегка,

Измучен долгой речью.

Коль вы не против, выпьем-ка

По кружке горького пивка

За нашу с вами встречу».

Песнь III Глубокие следы

«Так ты, — заметил я, — пешком

Бродил по этой стуже?

Я думал, что любой фантом

Летать умеет с ветерком

И выше туч к тому же!»

«Парит Король наш в облаках,

Тут спорить я не стану.

Но крылья — это роскошь… Ах! —

Вздохнул он. — Нам такой размах —

Увы! — не по карману.

Вот Духам крылья хоть бы хны

Приобрести — они же

Богаты, но не так умны:

От них держаться мы должны

Подальше и пониже.

В гордыне Духи не хотят

Признаться почему-то,

Хотя на нас они глядят,

Как на назойливых цыплят

Индюк глядит надуто».

«Все ясно — дом мой не в цене

У эдакой гордыни,

Но как узнали вы, что мне

Совсем неясен толк в вине,

И дом стоит в низине».

«Инспектор Гномберг побывал

У вас, мой друг, сначала…»

«Инспектор кто — берг? — Я вскричал.—

Чтоб призрак должность исполнял —

Такого не встречал я».

«Такое имя — Гномберг. Он

Из нашего сословья

И очень часто облачен

В колпак и желтый балахон,—

Сказал мой гость. — Здоровье

Он подорвал в родном краю.

Затем, покинув Брокен,

Приплыл лечиться в Англи-ю,

Где, пристрастившись к питию,

Леченьем пренебрег он.

Портвейн хороший, по словам

Вот этого субъекта,

Дает тепло больным костям,

И часто мы, признаюсь вам,

Зовем его Винспектор».

Я не терял присутствия —

Невольный юмор! — духа,

Пока (хотя был кроток я)

Речь провоцирующая

Вдруг не коснулась слуха:

«Кухаркам, кажется, всегда

Напомнить есть причина,

Что вкусной может быть еда,

А недоступные места

Совсем не для графина.

А ваш слуга? Не разогреть,

Лишь сжечь способен ужин!

Кем он работать сможет впредь?

(Чтоб это все уразуметь,

Специалист не нужен.)

Кусочек дичи был неплох,

Иначе все с гарниром!

Вы старый выбрали горох,

И я б на холод — видит бог! —

Не ставил гренки с сыром.

Хлеб, я бы так предположил,

Вкуснее из пшеницы.

А то, что я у вас здесь пил,

Чуть лучше выглядит чернил,

Но в пищу не годится».

Затем, смотря по сторонам

И бормоча: «О! Боже!»,

Сказал: «А комната? Она

Совсем уюта лишена,

Да и простора тоже.

А ваши окна так узки…»

Тут я вмешался резко:

«Мой архитектор мастерски

Оформил окна — их эскиз

Одобрил сам Джон Рескин».

«Я даже знать его не знал —

Все это показуха!

С тех пор как сам я духом стал,

Таких убогих не встречал

Я проявлений духа.

Почем сигары? Вкус хорош!

Они вполне отменны!»

Ответил я ворчливо: «Что ж?!

Развязно ты себя ведешь,

Как будто мы кузены.

Скажу я без обиняков

Мне не по нраву это».

«Так вот, — сказал он, — вы каков!

(Он взял графин.) Я был готов

К развитию сюжета».

Он, видно, знал, какая ждет

Меня за это кара:

«Приступим! — крикнул он. — Вперед!»

Так, что спастись не смог я от

Разящего удара.

Затем, не помня, где я есть,

Я этому задире

Все повторял, пытаясь сесть,

Что пять плюс два, конечно, шесть,

А два плюс пять — четыре.

Но, как и что, мне не узнать,

Стряслось на самом деле.

Когда очнулся я опять,

Свет ламп не от, а как-то вспять

Струился еле-еле.

Но все же я заметить смог

Сквозь мрак и мглу, спросонок,

Что Биографии урок

Мне гость дает, суров и строг,

Как будто я ребенок.

Песнь IV Воспитание

«О! Детство — чудная пора!

Я помню те мгновенья,

Как мы, вся наша детвора,

Жуем на сладкое с утра

Лепешки и варенье».

«В какой-то книжке твой сюжет, —

Сказал я, — мы читали,

Известной всем нам с детских лет,

Как Справочник Брэдшо». В ответ

Он процедил: «Едва ли».

«Я вспомню парочку цитат…

Там, кажется, «три крошки»…

Нет!.. «привиденьица» сидят

И с «наслажденьицем» едят

«С вареньицем» лепешки.

Сейчас найду я этот том…» —

«Оставьте проволочки!

Я вспомнил, — бросил мне Фантом,

Все дело, видите ли, в том,

Что я сложил те строчки.

Их «Мансли», кажется, издал,

А некий видный критик,

Как мне агент мой рассказал,

Хотел бы взять их в свой журнал,

И публике открыть их.

Отец наш был из домовых,

А мама наша — фея.

Но вот нашел на маму стих,

Что будем мы счастливей их,

Различный вид имея.

От этих маминых затей

Наш клан теперь раздроблен,

Поскольку двое из детей —

Конечно, из породы фей,

Затем — упырь и гоблин.

То, что один пошел в отца,

Забыл сказать вам раньше.

Затем — два юных сорванца,

Причем один — шотландец, а

Другой наш братец — баньши.

У вас, я вижу, здесь табак?

Я взять себе позволю

Понюшку? Дальше — вурдалак,

Я, эльф и два неясно как

Сюда попавших тролля.

Однажды Духи к нам зашли

И были так нарядны,

Что взгляд наш сразу привлекли

И показались издали

Нена- и неприглядны.

Что в них такого? Белый сак

Висит на них мешком, но

Мне мать отвесила тумак,

Сказав, чтоб не глазел я так

Нахально и нескромно.

С тех пор желал я Духом стать, —

Вздохнул он с сожаленьем, —

Да только толку что мечтать?

К нам наша призрачная знать

Относится с презреньем.

Еще мне не было шести,

Когда, уйдя из дома,

Решил я славно провести

На предназначенном пути

Лихую жизнь Фантома.

Как часто в юности своей

Бывал я бесшабашен —

Порой, промокнув до костей,

Я выл на стенах крепостей,

Стенал на стенах башен.

Старо тут — просто так вздохнуть,

Давайте-ка освоим

Мы поновее что-нибудь…» —

И тут же страшным — просто жуть! —

Он разразился воем.

Вам не по нраву этот звук?

А вы рискните сами

Его издать, мой милый друг!

Я тонкости подобных штук