Фамильное проклятье - [50]

– Она такая дурочка! – в растерянности говорил он Таганову. – Уверен, ей просто заморочили голову. Если она вообще виновата и знала хоть что-нибудь. А скорее всего Вику убили просто заодно с Воробьевым.

– Почему? Если, например, она узнала, кто такая вторая любовница Воробьева, то тоже попала в категорию неудобных свидетелей.

– Убито слишком много людей! Слишком много, – говорил Стас, раздирая упаковку сигаретной пачки и отбрасывая ее прямо на Таганова, которого он, кажется, даже не замечал. Создавалось впечатление, что он беседует сам с собой. – Что может потянуть за собой столько убийств? Только потрясающая жестокость или потрясающая трусость.

– Убийца закусил удила. Он идет по трупам к цели, которой, кажется, уже не существует. Чем сильнее его желание, чтобы его оставили в покое, тем больше следов он оставляет после себя. Мы его найдем очень скоро, Стас.

– Надо охранять Анастасию, – встрепенулся тот. – Надо послать на улицу Яблочкова людей. – Он схватил Таганова за руку. – Как ты думаешь, Пучков согласится потратиться?

– Конечно, согласится. Ведь Руслан Фадеев жив, по-прежнему кредитоспособен и по-прежнему напуган до смерти.

Появившийся Пучков, словно прочитав их мысли, сказал:

– Я отправил людей охранять Фадеева и Шорохову. Дело зашло слишком далеко. Мы сидим в глубокой луже, ребята.

Шеф похлопал Стаса по плечу и, пробормотав «сочувствую», начал заталкивать его в машину.

– Я сам поведу, – говорил он, пристегивая Стаса ремнем. – Поедем в офис, там решим, что делать. Показания, протоколы – все это потом, позже. Сейчас надо как-то изловчиться и понять, какая сволочь все это проделывает.

Оповещенная по телефону о случившемся, Вероника Матвеевна плакала. Она кинулась к Стасу, как только он вошел в офис, и разрыдалась уже в голос.

– Прости меня, Стасик, – причитала она, – я оказалась такой свиньей! Мне так жаль твою жену! Прости…

Стас машинально похлопывал ее по спине и судорожно сглатывал. Наконец-то он почувствовал боль, настоящую боль. Стас прислушивался к своим ощущениям. Преобладало чувство вины и какой-то странной обиды на судьбу.

– Я так хотел от нее избавиться. – Стас сморгнул непрошеные слезы. – Даже вы все это поняли. Вот она и умерла.

– Стас, ее убили, – жестко сказал Пучков. – Убийство не имеет ничего общего с твоими тайными мыслями.

– Это энергетика. – Стас опустил голову. – Мы ее как бы сглазили. Если бы я не мечтал о жизни без Вики, она так или иначе осталась бы в живых. Сложились бы другие обстоятельства…

Вероника Матвеевна, не знавшая иных рецептов для поддержания духа, поднесла Стасу чашку горячего кофе. Он тут же сделал большой глоток, нимало не заботясь о том, что может обжечься.

– Некогда скорбеть, – прошептал Пучков в лицо Таганову, которого привлек к себе. – И Стас нам нужен, как воздух. Необходимо вывести его из состояния прострации и как-то разозлить, что ли.

– Ему нужно немного прийти в себя.

– Я поеду к Никите Прохорову, – неожиданно заявил Стас, словно подслушал слова шефа. – Его жена может оказаться той самой женщиной, которую мы ищем. В ее алиби должен быть какой-то изъян. Если он есть, я его найду.

Он вышел из офиса, засунул руки в карманы и немного постоял на тротуаре, собираясь с мыслями. В нем начинала созревать злость, порождавшая лихорадочную жажду действий. Немедленных и неотвратимых.

– Пожалуй, Стасу сегодня не стоит разговаривать с людьми, – осторожно заметила Вероника Матвеевна после его ухода. – Он наломает дров.

– Стас? Никогда, – возразил Пучков. – У него сейчас обострены все инстинкты.

– Кстати, он что-то говорил насчет нового свидетеля.

– Какого это?

– Мальчика-инвалида, который из своего окна наблюдал за преступлением, – неуверенно сказала Вероника Матвеевна. – Вы что, ничего не знаете?

– Абсолютно. Какой еще, к чертям собачьим, мальчик?! И за каким именно преступлением он наблюдал?

– Стас советовался с Фокиным. Я имею в виду старшего Фокина, психолога. Спрашивал, можно ли верить ребенку, который долгое время молчал, а потом вдруг начал выдавать подробности давнишней драмы, разыгравшейся у него на глазах.

– Послушайте, он что, водит нас за нос? – проворчал Пучков. – Он раздобыл какого-то мальчика, а нам ни слова не сказал. Разве мы не в одной упряжке? Что это за детские порывы действовать в одиночку?

– Я не знаю, – пожала плечами Вероника Матвеевна.

– Ты что-нибудь слышал про мальчика? – обернулся шеф к Таганову.

– Не-а… – покачал тот головой. – Сейчас позвоню Стасу на мобильный. Наверное, он просто забыл нам рассказать.

– Забыл он, как же. – Пучков уже сам набирал номер Стаса. – Можно, наконец, понять, что нынешнее дело чревато всяческими неприятностями? И даже более того… Ну, вот! – Он в досаде отбросил телефонную трубку. – Аппарат абонента выключен. Зачем, спрашивается, я трачусь на всю эту хрень? Чтобы вы разъезжали по Москве с выключенными телефонами?

– Когда Стас хочет подумать, он всегда так делает, – пояснила Вероника Матвеевна.

– Да, но что это за мальчик? – никак не мог успокоиться Пучков. – Впрочем, ладно. Может быть, этот свидетель совершенно ненадежный.

– Допускаю, что мальчик видел человека с рыжей бородой и в квадратных очках, – подал мысль Таганов.