Фальшивый принц - [8]

— На завтрак сегодня хлеб, — объявил Коннер. — Получает его тот, кто правильно отвечает на мои вопросы. — Он отломил кусок хлеба и спросил: — Как зовут короля и королеву Картии?

— Экберт и Корин, — быстро ответил я.

Тобиас рассмеялся.

— Король Экберт — верно, но королеву зовут Эрин.

Коннер бросил хлеб Тобиасу, что, по-моему, было нечестно. Половину ответа дал я, а целый кусок получил Тобиас. Коннер отломил еще кусок и спросил:

— Сколько регентов при дворе короля Экберта?

Тобиас предположил, что десять, но Коннер сказал, что это неправильно. Мы с Роденом не смогли ответить.

— Правильный ответ — двадцать, — сказал Коннер. — Не важно, сколько в стране богатых или знатных людей, регентов при дворе всегда только двадцать. Они дают советы королю, хотя Экберт частенько игнорирует своих регентов. — Он положил кусок хлеба себе в рот, а пока жевал, отломил еще. Проглотив, он спросил: — Сколько сыновей у короля Экберта?

— Двое, — сказал я.

— Опять ошибка, — сказал Тобиас. — Один, наследный принц Дариус. Было двое, но четыре года назад младший сын, принц Джерон, пропал во время путешествия по морю.

Коннер бросил хлеб Тобиасу, а потом сказал мне:

— У тебя авенийское произношение, ты родился не в Картии. Что привело тебя из Авении?

— Этот приют оказался самым далеким местом, куда мне удалось убежать от родителей, — ответил я.

— Значит, твои родители живы?

— Я даже не пытался узнать о них, — сказал я. — Я знаю, что я один в целом мире.

— Авения — жестокая страна, — заметил Коннер. — Если они не умерли от болезней, наверняка достались бандитам. В Авении немногие доживают до старости.

— Считайте меня сиротой, — сказал я, — без семьи и родины. Верность Картии — обязательное условие?

Коннер кивнул.

— Да, обязательное. Тебе будет сложнее выучить все об этой стране, чем Родену и Тобиасу, которые знают все с детства. Ты готов учиться?

Я пожал плечами:

— Расскажите о регентах.

За эти слова я был награжден куском хлеба, а потом Коннер сказал:

— Я один из двадцати регентов, хотя и младший. Мой отец обладал большим влиянием при дворе, и после его недавней смерти я унаследовал его положение. Тринадцать регентов получили свое место по наследству, остальные семь — за особые заслуги перед королем. Трое регентов — женщины, двое — старики, чьи сыновья ждут не дождутся их смерти, чтобы занять их места. На каждого из регентов при дворе приходится по пять человек из картийской знати, мечтающих, чтобы те впали в немилость и их заменили другие. Все регенты преданы королю на словах, но немногие — на деле. Все они не скрывают, что сами хотели бы сесть на трон.

— И вы тоже? — За этот вопрос Роден хлеба не получил.

Коннер сжал губы, потом сказал:

— Как я уже говорил, я младший из регентов. Мне нет смысла стремиться к трону. Он перейдет от одного к другому сотню раз, пока я стану достаточно сильным, чтобы занять его.

— Он не спросил, получите ли вы трон, — уточнил я. — Он спросил, хотите ли вы этого.

Коннер улыбнулся.

— Есть ли хоть один человек, который, склоняясь перед троном, сам не мечтал бы занять его? Скажи-ка мне, Сейдж, ты хоть раз, лежа на жестком полу в приюте и глядя на звезды сквозь дыры в крыше, мечтал о том, чтобы стать королем?

Этого я не мог отрицать. Да и Роден с Тобиасом тоже закивали. Ночью, перед тем как уснуть, все приютские дети предаются мечтам о лучшей жизни, и такие мысли посещали нас.

Коннер продолжал урок:

— Второй по могуществу человек после короля — обер-камергер лорд Кервин. Но Кервин — слуга короля, и он не может стать королем. Самый влиятельный из регентов — главный регент, человек по имени Сантий Вельдерграт. Он ни перед чем не остановится в своем честолюбии. Он поднялся по карьерной лестнице, постепенно уничтожив всех, кто обладал большим влиянием. Подозреваю, что не менее дюжины титулованных дворян погибли или оказались в тюрьме из-за Вельдерграта. Ему нужна корона, и он пытается поставить себе на службу королевскую армию. Если вдруг что-нибудь случится с королевской семьей, Вельдерграт будет первым претендентом на трон. Остальные регенты должны будут либо подчиниться ему, либо обречь Картию на гражданскую войну.

— Я знаю Вельдерграта, — сказал Тобиас. — Он был владельцем земли, на которой жила моя бабушка. Однажды от него пришел человек и сказал, что рента будет удвоена. Она ненавидела его до конца жизни.

— У него есть враги, но есть и могущественные друзья. У Вельдерграта нет сострадания к людям, и он будет тянуть к себе все хорошее, что есть в Картии, пока не приберет к рукам.

— Так что вы предпочитаете? — спросил Тобиас. — Вельдерграта или гражданскую войну?

— Ни то, ни другое. — Коннер бросил оставшийся хлеб на землю, чтобы мы сами разобрались, кому он достанется, отряхнул руки и сказал Мотту и Крегану: — Приберитесь здесь, чтобы не осталось никаких следов. Через час мы отправляемся.

Роден и Тобиас накинулись на хлеб, а я остался стоять где стоял, глядя, как Коннер возвращается к повозке. Намеки, которыми он описал нам свой план, были довольно прозрачны. Было ясно, чего он хочет. Но в то же время явно было кое-что, о чем он недоговаривал. Я не смел и думать, что это может быть.