Фальшивые друзья - [40]

— Да, но если дело у группы пойдет не так, как намечается, несмотря на все расчеты, и я вдруг окажусь в лапах полицейских собак? Тогда с карьерой учителя мне придется распрощаться раз и навсегда. Думаешь, удастся хоть где-нибудь устроиться на работу?

— Садись, старик, успокойся. Конечно, удастся. Ведь указ о радикалах направлен только против левых. — Ты думаешь?

— Уверен. Я лично знаю одного из Аахена. Состоит в неонацистской национал-демократической партии Германии и работает учителем. Выступает с пропагандой взглядов НДПГ совершенно открыто.

— Но ведь он никого не пришил, не так ли?

— Представления не имею. Однако, если нам и придется отвечать по мокрому делу, ты выступишь на процессе как главный свидетель, не больше, пойми ты это наконец. Скажешь, что, связываясь с нами, представления не имел, чем такие дела могут кончиться. А я под присягой дам подтверждение твоим показаниям. Тут даже никакие винтерфельдовские хитрости не понадобятся. Сыграешь роль раскаивающегося грешника. Это производит впечатление на присяжных и публику. Давай так и сделаем, Петер. Это для тебя самый лучший вариант.

— В первую очередь, сознайся, для тебя самого! Но неужели ты всерьез полагаешь, что все так просто? — спросил я, чувствуя, что доводы Йорга меня поколебали.

— Честное слово, тебе не придется отказываться от националистических идей, — ответил Йорг. — А теперь слушай. Я уже тебе рассказывал о том, как стал участником нашего движения. Но тогда я сказал тебе не все. У себя дома я сколотил собственную группу. Слышал ты когда-нибудь о мотоциклетном клубе «Несгибаемый дуб»? Его членами были мои ребята, и я здорово обозлился, когда после одних прекрасных гонок у меня отобрали права.

— «Несгибаемый дуб»? Нет, никогда о таком не слышал, — ответил я с улыбкой: название показалось мне довольно комичным.

— Ну, ясно, конечно, ты не слышал. Только нечего скалить зубы, мы провертывали славные делишки. И я был у них шефом. «Шеф, чем мы займемся сегодня?» — спрашивали они меня. Конечно, нас было немного. Всего трое, со мной — четверо. Но все боевые ребята. Правда, времени у нас не хватило, чтобы всерьез заявить о себе. Но сейчас, когда мы порвем с винтерфельдовской командой и уедем за границу, можно будет развернуться как следует. Ты будешь у меня ведать охраной и одновременно станешь моим заместителем.

«Так-так, — подумал я. — Еще один прочит меня в свои заместители».

— Дадим объявление в газеты, — продолжал Йорг. — Вот, смотри, я уже и текст составил. — Он вытащил бумажник, достал из него сложенную вчетверо записку. — «Участники мотоциклетного клуба «Несгибаемый дуб» приглашают новых членов. Наш лозунг — рокеры против коммунизма. Качества, которые мы ценим в наших членах, — дух товарищества, мужество и смелость, верность отечеству. В наших рядах не место левым и фантазерам, маменькиным сынкам, наркоманам». Как по-твоему, неплохой текст?

— Ты это всерьез?

— Что значит — всерьез?

— Да кто же напечатает подобное объявление?

— Таких газет у нас полно, например «Национальцайтунг» или «Дойче штимме». Могу тебе показать, они часто публикуют материалы в этом роде.

— Думаешь, кто-нибудь откликнется на наше объявление?

Текст, сочиненный Йоргом, производил какое-то странное, даже смешное впечатление.

— Уверен, что откликнутся. Если мы наберем хотя бы пяток сторонников, у нас будет приличная команда.

— Не торопись, приятель. Ты все время исходишь из того, что я уже согласился. А ведь я толком не знаю, что ты задумал. Может, опять подведешь меня под монастырь, как тогда, с кражей ящика, в котором якобы было шампанское.

— Могу тебя проинформировать. Будем осуществлять, как мы делали когда-то, смелые операции. К тому же заметные и вполне эффективные. Однажды, послушай, мы забрались на еврейское кладбище. Открыли парочку склепов. А тут идет какой-то тип, из дома по соседству. «Эй, — кричит он нам, — вы что тут делаете? Это же кладбище! Здесь мои родители похоронены». «Ну и отлично, — отвечаю я ему, — они-то нам как раз и нужны. Где они лежат?» «Первый ряд, могила слева, — говорит этот тип, видно не сообразив сразу, что к чему. — А зачем вам, — спрашивает он, — понадобилось знать, где их захоронение?» «Затем, — отвечаем мы ему, — что хотим вытащить черепа твоих предков, чтобы сделать из них лампы-ночники для спальни». Каково придумано, а? — Йорг посмотрел на меня с вызовом. — После этого мы сделали вид, что уходим, иначе этот недочеловек еще привел бы, пожалуй, полицию.

Или другая наша операция: несколько раз мы навещали с погромом «Старую гостиницу» — хозяином этого заведения был настоящий негр! Слушай, Петер, присоединяйся к нам. Быть начальником охраны не так уж сложно, я тебе растолкую, что ты должен делать. По сути дела, ты будешь стоять на стреме, а это не так опасно. А какой дух товарищества будет в наших рядах! Друг за друга встанем горой.

— Нет, твоя шайка мотоциклистов не для меня, Йорг, — отказался я.

— Что значит — не для тебя? Ты слишком хорошо воспитан, чтобы иметь дело с такими парнями, как мы? Как же, как же, понимаю. Господин Крайес занимается только чистым спортом. Так вот что я тебе скажу. Ференбах, а он как-никак сын председателя партийной организации христианско-демократического союза, не гнушается действовать с нами. А ты ведешь себя как дитя благородных родителей. Может, потому, что ты целый семестр проучился на преподавателя физкультуры, или еще почему-нибудь? Ведь ты сам говорил, что тебе не нравится засилье иностранцев в нашей стране. Или это не твои слова?